1. Седьмой грех.
Бог делает женщину прекрасной, а дьявол — хорошенькой ©.

Стекло в темно-коричневой раме, по которому пробегали капли дождя, рисуя своеобразные узоры, со звоном содрогнулось. Яркая вспышка света. Еще одна — и, спустя пару секунд, еще раз прогремел гром. Молодая девушка лет семнадцати стояла у высоченного стеллажа (в прочим их было полно, как никак библиотека) и пролистывала старую книгу в черном переплете. Вздохнув, она вернула ее на место со словами:
— Не то. Семь...семь...грехов...сатана... — проговаривала она, пробегаясь пальчиками по корешкам старинных книг...
Вновь гром и очередная вспышка. На миг она осветила очертания человека. Но он был словно из черного тумана... Красные глаза — единственное, что доказывало его принадлежность к Homo sapiens. Снова вспышка. Он смотрит прямо на девушку, не отрываясь, словно читая ее насквозь, как раскрытую книгу.
— Да кто верит вообще в Сатану, это просто сказки, да небылицы... — буркнула девушка, хмыкнув. Она вытащила увесистый том в красном мягком переплете с позолоченными страничками... — Ну, уже лучше... Почему здесь такая неопределенность? То семь, то девять грехов... Кому верить? — спросила она себя и, посмотрев внимательно на книгу, запомнила ее название и автора, после чего записала информацию в маленький блокнотик, лежавший рядом на столе с лампой, от которой исходил приятный тусклый свет, — Ладно, дальше.
Она не видела нежданного гостя. Нет, Он не был призраком или разыгравшимся воображением. Он был в другой реальности, которую создал сам. Через которую проникал в сны людей. Так Он сеял грехи в этом бренном мире. Эта ирреальность была настолько тонка и малоуправляема, что даже природные явления Земли проникали в ее сущность. К примеру — свет молнии. Это раздражало Создателя. Он привык быть властным над всем. Но сейчас не мог использовать много сил, поскольку Он спал... И, поскольку Он — всемогущ, Он — создатель правил и законов, Он — та тень, которая нужна, чтобы был виден свет — постольку даже во сне Он жил и, в данный момент, наблюдал за человеческой дочерью с волосами цвета зари...
Девушка все оглядывала книги, поочередно записывала названия и нужных авторов.
— Это все выдумки, чтобы детей пугать, — отмахнулась она от книжной информации, — Ладно, на доклад наскребу, — захлопнув последнюю книгу, она записала ее «адрес» и, выключив лампу, посмотрела в окно. Даже если она не боялась темноты, в этот момент перепугалась не на шутку... Вспышка молнии вместе с громом ударили в один момент, залив помещение ярким белым светом, что придало стеллажам с древними книгами некую зловещность. Ахнув, девушка прикрыла глаза, и, успокоившись, стараясь не поддаваться панике, пошла по коридорам из книжных полок. Еще одна вспышка, еще один удар грома, говорящий о том, что гроза совсем над ними... Но страшно уже не было— «путешественница» увидела теплый свет, который робко выглядывал из-за полок из черного дерева — от камина. Языки пламени трепетали, отбрасывая на стены зловещие живые тени, которые то удлинялись, то тянулись к девушке, вынырнувшей из библиотеки.
Друзья ждали ее, играя в карты. Как только она вышла, от света даже зарябило в глазах, от чего девушка невольно зажмурилась.
— Красавица, как там твой доклад поживает? Не опухла еще за книгами сидеть? — отбиваясь от вальта Кибы козырем, спросила блондинка. Она даже не смотрела в сторону подруги — ее шаги были достаточно слышны, чтобы понять, что она идет сюда.
— Да это какой-то бред, почему мне попался доклад о том, во что едва можно верить, да можно ли вообще. Это просто детские сказки, которые через столетия преувеличены сплетнями бабулек, чтобы пугать своих внуков, — она хлопнула себя по бокам, словно все было безнадежно, и еще ближе подошла к камину. Это была девушка с нежно-розовыми волосами, которые ниспадали, струясь по ее плечам, ниже лопаток. Красная футболка и белые шорты с балетками придавали ей какой-то наивный детский вид, хотя, на самом деле, она уже была студенткой первого курса.
— Пф... Тебе хотя бы не надо рыться в Ветхом Завете. Не жульничай! — одногруппница девушки Ино Яманако грозно посмотрела на противника по картам, уперев руки в бока.
— Мда... — ответила студентка, стоя у камина и скептично оглядывая друзей... — Киба, ты хоть бы жульничать научился, а потом бы уже брался за это... — обратилась она к своему ровеснику — весьма миловидному парню с красными татуировками на щеках.
На что тот только одарил ее взглядом, выражающим его слова «эх ты, предательница».
— Сакура, у тебя круги синюшные под глазами. Ты опять сутки не спала? Киба! — девушка не выдержала и хлопнула парня по руке, когда тот пытался втихаря стянуть козырь.
— Да сама не знаю, плохо сплю я здесь, — пожала плечами та, к кому обратилась Ино, — Да и вообще, по-моему, перед отъездом нам говорили, что все будет очень занимательным и интересным, а из-за неожиданного сезона дождей, — девушка сделала паузу и, насупившись, злобно глянула в сторону окна, где бушевали виновники ее плохого настроения и сна, — все получилось уныло, долго...и мрачновато... — продолжила она совсем тихо, так, что никто из сидевших за столом не услышал ее.
— Да, еще кое-кто вечно храпит, — Киба покосился на дверь, за которой находилась просторная гостиная. Там, на диване, спал его главный соперник, который к тому же не мог тихо спать и другим не давал.
При упоминании блондина Сакура ласково улыбнулась.
— Ну, зато скучать не приходится, — похлопала она по плечу Кибу и, достав из его рук карту, кинула ее на туза Ино, — Бери, у тебя нечем крыть.
— Могла бы ему и не помогать! Пусть сам выкручивается, виртуоз обмана, — буркнула блондинка, забирая карты.
Никем не замеченный посетитель этой комнаты наблюдал со стороны за ребятами с легкой усмешкой. Вчера он побывал во сне этого парнишки и показал ему все прелести лжи. Но ученик из него никакой. В былые времена «грешный учитель» еще вложил своих стараний в то, чтобы довести свое дело до конца. Но не сейчас. Для него все это — забава. Словно по привычке он привносит в этот мир, и без того погрязший в отголосках ада, разнообразные грехи...
— Да брось, ты все время выигрываешь, — махнула Сакура рукой. Раздался очередной раскатистый вой неба, и она, посмотрев в окно, заметила, — Ну, вот еще одна бессонная ночь, — девушка потерла лоб, словно ее все достало.
— Ты какой-то странный сегодня, — прищурилась Ино, глядя на Инудзуку Кибу. Она пропустила слова Сакуры мимо ушей, поскольку сейчас ее волновала только одна мысль — не из-за вчерашнего ли разговора с Саем парень начал мухлевать?
— А что во мне не так?! Слушай, Ино, это не честно! Стоит мне выиграть, неважно каким способом, и ты начинаешь заводиться! Умей проигрывать! — хмыкнул Киба.
— Ладно вам, — Сакура попыталась помирить этих двоих, вечно спорящих.
— Не выгораживай его! — Ино оперлась о стол двумя руками и нагнулась к Кибе так, что их лица едва не соприкасались. Да еще и стоило ему опустить вниз глаза, как его взору представали весьма аппетитные формы девушки, выглядывающие из глубокого декольте кофты в черном кружевном бюстгальтере. Парень нервно взглотнул, прекрасно поняв по взгляду блондинки, что она в курсе куда он смотрит.
— Киба, — процедила она сквозь зубы, но из упрямства даже не шелохнулась.
Сакура кашлянула пару раз, ее взгляд метался из стороны в сторону, и она не знала как и помочь бедолаге. Единственное, что пришло ей на ум, и то, что она сразу воплотила в жизнь, так это закрыть глаза парня ладонью.
— Ино, может хватит? Ты на него дурно влияешь, и нельзя использовать...ну...эм... Сама поняла, чтобы выиграть в словесной баталии, — девушка примирительно улыбнулась.
— Грудью дорогу что ли пробивать? — засмеялся Киба, но снова встретившись с грозным взглядом блондинки, принял серьезное выражение лица и вновь спрятался за ладонь девушки.
— Ой, Сакура, можно подумать, что ты никогда не используешь свои женские достоинства в достижении своих целей!
— Нет не использую, меня вообще бесят мужчины, которые смотрят в первую очередь на грудь, — фыркнула она, убирая руку и подходя ближе к камину, — Я, лично, — она полубоком села к друзьям, — смотрю в первую очередь на то, что у человека здесь, — она указала на сердце, — И здесь, — на голову.
В этот момент снова грянул гром, да так сильно, что затрещали стекла, а от сверкнувшей молнии, ударившей в землю недалеко от здания, начались перебои с электричеством.
— Ино, отпусти, — Киба уже не знал, как ему не завыть от боли — блондинка вцепилась когтями в его руку мертвой хваткой...
Сакура ахнула, ее глаза в испуге стали искать причину страха. После, девушка встала и в спешке подошла к окну, чтобы увидеть, что произошло. У соседних домов пропал свет.
— Я не могу понять, за месяц отдыха здесь, впервые вижу такую грозу...
Яманако Ино, наконец-то, отцепилась от одногруппника и, подойдя к Сакуре, успокаивающе положила ладонь на ее плечо.
— Эй, это просто гроза. Иди спать, а то завтра будешь как огурец — зеленая и в пупырышку.
— Точно-точно, — добавил Киба, перетасовывая колоду карт, а про себя подумал, гладя на оставшийся после ногтей Ино след на руке, — «А сама-то».
— Молчать-бояться! С тобой у меня отдельный разговор! Поэтому Сакура идет спать. Да, дуб ты мой вишневый?
— Да-да, — отозвалось «дерево» и, сонно шатаясь, пошло вон из библиотеки, кинув всем на прощание, — Спокойной ночи.
Когда Сакура пришла в свою комнату, она поймала себя на мысли, что без лампы точно спать не ляжет. Грозы она боялась, когда была одна, но и любила. Сама не знала почему так. Но сегодня эта стихия не давала покоя всем селениям в округе уже с утра и к вечеру только усилилась... Тучи были страшного иссиня-черного цвета, потому молнии, сверкающие на их фоне, выглядели просто устрашающими...
Что сейчас так действовало на Сакуру? Все просто. Он выбрал новую жертву. Он был слишком близко к ней. И Его необъятная мощь, просачивающаяся сквозь измерения и реальности, ощущалась всеми фибрами ее души. Когда девушка легла в постель, она даже ощутила, словно ее волос кто-то дотронулся. Но на самом деле, это был всего лишь сквозняк, проникший в комнату.
«Верующие такие необычные... Во всем видят Бога или Дьявола. Даже там, где Мы ни при чем...» — если бы Сакура могла слышать, то она уловила бы раскатистый приятный баритон... Чарующий нотками своего голоса...
Девушка поежилась на холодных простынях и обняла себя за предплечья, стараясь согреться побыстрее...
— Нет, так я точно не засну... — встав с постели, она взяла первую попавшуюся книгу из стопки, лежавшей у нее на прикроватной тумбочке... — Спокойной ночи, Харуно Сакура... — обратилась она к себе, открывая книгу.
За окном поднялся сильный ветер, от чего по стеклу начали царапать черные ветви дерева, словно огромные когти. Они наводили этим скрежетом еще больше страха на девушку, которая лежала на боку, подперев голову рукой, и читала довольно-таки занудную книгу.
Глаза начали слипаться, и Сакура стала слышать шелест страниц... Или...шепот? Она не могла объяснить, что она улавливала. Звуки были нежными, но в то же время...как бы глубокими. Шелест страниц и едва различимые ухом звуки букв... Шепот? Нет... Все так перепуталось, а думать становилось все тяжелее...
Тонкие пальцы девушки ослабли, покоясь на страницах книги, а ее дыхание стало ровным. Вскоре она совсем расслабилась и книга выпала из рук на пол с глухим стуком.
Ее темный переплет идеально бы гармонировал с тем дымком, который черным смогом распространялся по кровати Сакуры, то принимая форму человека, то снова возвращаясь в состояние воздуха. Но это было в разных мирах и ни книга, ни Он не могли пересечься.
— Спи, маленькая Ева. Забудься сном... Вот так, — Всемогущий влиял на молодую девушку, заставляя ее сомкнуть глаза и провалиться в царство Морфея. Туда, где их души могли соприкоснуться, если бы у дьявола была душа...
Сакура откинулась на подушки так, словно она потеряла сознание, а не уснула. Ее грудь высоко размеренно вздымалась, пропуская через себя свежий воздух.
Лепестки цветущей сакуры опускались на ее лицо, щекоча ее, приводя в недоумение. Все, что она видела перед собой — бардовый балдахин и сумрак комнаты. Но откуда лепестки? Девушка раздраженно смахнула один со своей щеки и тут же вздрогнув, выгнулась. Она ощутила, как чья-то широкая горячая рука ласкает ее спину.
— Не нравится сакура? — спокойный, гармоничный голос... Его хотелось слушать и слушать, упиваться каждым его изумительным звуком... Нечеловеческая красота голоса...
Девушка резко села на постели, быстро озираясь вокруг.
-Что... Кто здесь? Что происходит? — более тихо спросила она, осматривая помещение — далеко не ее комнату...
— Я — тот, кого ты будешь желать этой ночью, Ева, — голос, говоривший с ней справа, теперь раздавался откуда-то слева. Сакура даже дрогнуть от неожиданности не успела, как чьи-то горячие твердые губы сорвали ее поцелуй.
Глаза девушки широко распахнулись... Что это... Сон или реальность..? Или и то, и другое?
«Этого не может быть... Он просто сон, сон... Исчезни...» — по телу проходили бесчисленные мурашки, казалось, все чего она касалась, даже воздух — это и есть Он. И бежать от этого бесполезно, всё — Он... Его язык не касался... Он обжигал, властно и настойчиво, пытаясь подчинить и утопить ее разум в небытие.
Она горела. Прожигалась его поцелуями до тла, словно в аду, и вновь восставала из пепла, чувствуя прикосновения Его рук. Словно он не давал ей исчезнуть, танцуя с ней по лезвию ножа. И страсть была ее платьем. Она касалась ее, пробегала по ее телу, рождая похоть, и струилась на грани ее чувств, не овладевая ею до конца и дразня ее. Он. Человек с дьявольской улыбкой не давал Сакуре вкусить запретный плод, который пока не налился экстазом под лучами огненного желания, древнего как мир и могучего, как Вселенная... И глаза Его были ее светом. И прикосновения Его были для нее приговором.
И вот — настал момент, когда желание взяло верх над ее разумом. Или это Он нашептал ей сладостные слова? Дьявол видел ее зеленые глаза, наполненные бурлящими через край чувствами, разрывающими ее изнутри, не дающими ей покоя и прожигающие ее. В них не было той настороженности и враждебности. Все, что нужно было — это...
— Ты знаешь, что тебя ждет? — голос мудреца... слова лукавого старца... внешность потрясающего юноши, утопающая в черном тумане.
— Нет, — слова угадывались Им по ее мыслям. Она не говорила — она могла только тяжело дышать, чувствуя лишь необузданное желание каждой клеточкой своего тела. Губы двигались, но вместо слов с них срывался стон. Первый. Страстный. Казалось все исчезло. Ее разум, мысли... Были лишь ощущения, чувства, страсть и Он...Он.
Обольстительный гортанный хохот раскатился волной по пространству, а затем — новая волна жара. Казалось, все ее существо сейчас разорвется. Хотелось отдать себя всю без остатка, несмотря на то, что где-то внутри понимаешь, что это, возможно, грозит смертью. Но сейчас было все равно, и она, как мотылек, летела на запретный огонь. Ее ладони, до этого сжимавшие простыни, медленно переместились на Его спину, порой переходя на бока, при этом ее пальцы сильно надавливали на кожу, словно хотели запомнить его тело навсегда. Ее язычок робко соприкасался с Его, словно спрашивая «тебе нравится?», и в ответ на дикие порывы Его губ, девушка тихо стонала. Ее ладони, проходясь по спине, переместились на плечи, и одной рукой она провела по его голове, слегка взъерошив темные волосы, которые, казалось, были чернее безлунной ночи.
Было забавно наблюдать за этой юной девчушкой. Он лишь раззадоривает ее, пробуждая спящие глубоко в ней страсти. И как сильно... Как мощно она откликается! Божественно. Неподражаемо. Дьявол на секунду помедлил. Это было так необычно. Она не просто сгорала. Она не просто желала его. Она именно отдавалась ему. Но из ее мыслей Он знал, что в жизни такого не будет. Не в ее. Не в реальной. Она не хотела продавать Ему свою душу, а Он хотел поиграться с нею. Она светла, как невинный младенец, и страсть ее черна не меньше.
Все это время Дьявол измывался над ней, раззадоривал и дразнил. И вот теперь — Ему самому захотелось большего. Наконец-то Он принял вполне материальный облик, теперь Он был не просто жаром, неким абстрактным наслаждением. Теперь он был именно ее любовником, который знал свое дело.
Жаркая рука коснулась ее кожи лишь кончиками пальцев. Задумчиво смотря на то, что сам же делает, Он провел по ней невидимую линию, которая тут же отозвалась трепетом в ее накаленном теле. Девушка в беспамятстве обняла Его за шею и, дотянувшись до Его лица, приникла сама к Его губам.
Дьявол сейчас только отвечал на ее поцелуй, играясь с ней, словно изучая ее. Странно. Чувство страсти было Ему чуждо, как и чувство потери близкого, как и все остальное, то, что будоражит душу человеческую. Он хотел жить и заключал сделки с людьми, используя их, как проводник к ощущениям. Он не понимал этих ранимых существ и давал им ад на Земле, чтобы они не забывали рай. Ведь на Земле ничего не существует без тени...
Странно... На миг Он был выведен из равновесия. Словно теряя самообладание, Он вдавил ее в кровать, страстно целуя. Чувство, готовое вырваться из нее с любым новым стоном, поразило на мгновение и Его — самого Сатану. Она не заключала контракта. Она не была Его слугой. Она вообще не знала Его. Так же, как и Он ее.
Чувство, пронзившее Дьявола словно стрела, упорхнуло как бабочка, не дав распробовать себя. Но ощутив однажды — уже не можешь остановиться. Вот, что было общим между мирами...
В поисках новой порции, Он стал более активно наслаждаться ею, сминая ее упругую кожу. Он яростнее исследовал ее тело, словно разрывая ее в порыве страсти смешанной с ненавистью.
Как посмела девчонка нарушить порядок и возмутить Его ледяное спокойствие и равновесие? Он — хозяин хаоса. Он не может стать частью его только потому, что тогда потеряет свое место. Но так хотелось... Так хотелось насладиться страстью! И теперь... Дьявол почувствовал самое страшное... Она не могла утолить Его. А Он все рвался к невозможному, убивая источник своих вожделений...
Девушка отвечала Ему со всей страстью, покусывала губы, целовала подбородок, шею, проводила ногтями резко по спине, заставляя его приглушенно рычать... Самыми сладкими были стоны, стоны желания, вожделения. Ее крики — словно нектар, который насыщает тебя, переполняя с каждым разом все сильнее.
Она уже ничего не видела вокруг — то ли ее зрение отказало, то ли они погрузились в абсолютную тьму... Видны только Его мудрые, спокойные глаза, в которых была еле заметная неутоленная жажда...
Сакура не могла больше ничего контролировать. Все стало каким-то единым хаосом чувств и желаний. Она даже не могла точно сказать, когда он успел оказаться в ней... Она не помнила, как их тела стали единым целым — все, что осталось — это неприятное ощущение от того, что вдруг резко кто-то вторгся в ее владения...
В момент слияния, девушка выгнулась дугой ему на встречу, словно пытаясь сказать: «бери всю без остатка». Ее несдержанные стоны, громкие крики и приглушенные стенания под Ним приумножали острые ощущения, давая какую-то приятную горчинку...
Ее тело горело и до этого... Но теперь и ее душа словно была объята пламенем... Дьявол завладел ею всей без остатка. Он не раз проделывал такое с людьми, после чего они либо сходили с ума, либо попадали в тюрьму за насилие и тому подобное... Сам же Он не получал никакого удовольствия от процесса совращения людских душ — лишь некое удовлетворение своих убеждений. Словно Он приятно провел время, надругавшись над этими бренными овечками.
То, что произошло сейчас никак не входило в планы Дьявола и было вне даже Его понимания. Он не мог чувствовать страсть, просто потому, что это — Его собственное детище, которое Он изобрел и пустил в мир, которое развивалось само по себе и «жило» своей жизнью, своей историей. Дьявол не мог понять как, но сейчас Он был сцеплен по рукам и ногам своим же жгучим пламенем...
Он прижал девушку к себе, словно надеясь испытать вновь те волшебные чувства. Он так хотел этого, что даже слишком сильно «открыл» себя ей. Словно в бреду, Сакура видела отрывки Его воспоминаний — создания мира, войны, Его непосредственной работы дьявола, а затем — абсолютная тьма и затишье. Больше — ничего.
Девушка забралась поглубже под одеяло... Неприятный, прохладный и непонятно откуда появившийся ветерок, проникал везде и всюду и не давал ей спокойно спать. После долгой возни под одеялом Сакура не выдержала и разлепила глаза. Сев на постели, поплотнее укутанная одеялом, девушка огляделась...
— Странный сон... Такое ощущение, что все было в реальности... Приснится же такое... Фу, — фыркнула она, вспомнив то, что ей привиделось буквально пару часов назад. Девушка обернулась к окну и поняла, почему в комнате так холодно. Все еще в одеяле она на цыпочках подбежала к нему и быстро захлопнула, после чего, буквально галопом, залезла на кровать.
В коридоре раздались неспешные шаги и вскоре скрипнула дверь в комнату Сакуры. В проеме показалась светлая голова Ино и ее заспанные глаза. Заглянув внутрь, но все еще не заходя, она сонным голосом спросила:
— Ты спишь?
-Уже нет, — выдохнула девушка из-под одеяла, — Мне сегодня такой странный сон приснился... Идиотски страшный... Больше не буду читать перед сном литературу про Сатану.
— Везет тебе, ты хотя бы заснуть смогла, — Ино протиснулась в комнату, вся укутанная в плед и забралась в кровать к подруге, — Тут такой гром стоит, что без беруш не обойтись... А что за сон?
— Да ужас какой-то, начиталась бредовой литературы про выдумки и сказки, и приснилось тут.. Изврат в общем жуткий, одно пугает, — Cакура замолчала, — ощущения такие, словно это действительно было, — на последних словах девушку передернуло.
— И кто же тебя совратил? — как только Сакура посмотрела на Ино, она тут же дернулась — в сумраке ее маниакальный взгляд, требующий подробностей, выглядел устрашающе.
— Да какая тебе разница... Это вообще гадкий и ужасный сон, самое смешное — я не помню ничего кроме самого... — Сакура замялась, как ребенок, в этом плане она была чиста и ничего не знала... — Ну...кроме...самого процесса, — быстро выпалила девушка.
Ино придвинулась ближе к подруге, собираясь расспросить у нее все-все подробности, даже не обращая внимания на то, что Сакура ничего толком не помнит, как тут же вскрикнула, подскочив на кровати. Стоя на коленях в одной ночнушке, которая едва прикрывала ее бедра, она потирала свое плечо, по которому текла тоненькая струйка крови.
— Что это?! Сакура, ты сдурела спать с цветами в постели?! Ладно с цветами! Ну зачем розу с шипами! Да еще и с такими острыми?! — Ино от переполнявших ее возмущения и изумления почти орала на подругу, широко распахнутыми глазами уставившись на белую розу на ее постели. Удивительно было еще и то, что на царице цветов была повязана черная шелковая лента...
— Ч-ч-что это... — видно было, что Сакура сама шокирована, и даже не слушала Яманако, когда увидела виновницу ее страданий... — Отк-куда?! — она, мягко говоря негодовала, но почему-то внутри ее обуревали два чувства, совсем не имеющие ничего общего. Смех — от того, что, возможно кто-то пошутил или это призрак (над этой мыслью она насмеялась вдоволь, потому что не верила в такие вещи), а второе чувство — ощущение страха. Почему вдруг появилась роза... Она спит очень чутко и всегда просыпалась от любого шороха.
Яманако посмотрела на Сакуру и снова на розу.
— Может, Сай? — неуверенно спросила она.
— Сай? Да брось! Даже если и так, я бы проснулась, сто процентов! Ты же знаешь, у меня очень чуткий сон, — она взяла розу в руки осторожно, словно боясь, что она оживет — мало ли?
— Ну, тогда поздравляю, ты первая в жизни женщина, которая мало того, что сексом позанималась во сне, так еще и цветок родила, — Ино все еще стояла на коленях, скрестив руки на груди и скептично смотря на подругу.
— Ино, вообще-то, не смешно... — буркнула Сакура. Девушка неспешно и как-то лениво встала с постели, потирая предплечья, и направилась к ванне, оттуда она уже вышла с какой-то старинной маленькой вазой. Поставив королеву цветов в воду, Сакура села на постель, — Это последний день нашего отдыха. Почему именно он должен быть мистическим и напряженным?
— Кхм... Ну, вообще-то не последний... Из-за разыгравшейся стихии перекрыли все транспортные сообщения с этим городом... Нам предлагают занять время экскурсией на археологические раскопки.
— Правда? Это гораздо интереснее, чем целыми днями тут торчать, но как в такую грозу мы куда-либо сможем пойти...
— Нас отвезут на автобусе. Только давай спать? Завтра подумаем, откуда эта роза...
— Я не знаю, я теперь вряд ли усну, — буркнула Сакура, смотря в окно и попеременно переводя взгляд на цветок, — «Бред какой-то! У кого в пятой точке проснулось благородство с романтизмом семнадцатых веков».
Ино уже ничего не ответила — она устроилась в теплой постели подруги и уже сопела в две дырки. Вот только Сакуре было не до сна, когда она посмотрела на эту самую розу снова...

Часть 2.
Не существует ни ада, ни рая, ни дьяволов, так как их никогда и никому не приходилось видеть; это басни, сочиненные для устрашения ©.

— О чем ты говоришь!? Что ты несешь!? Откуда тебе... — Cакура запнулась. Она вспомнила свой сон, но теперь не только ощущения, но и те слова... Правда, как-то размыто, словно через стену.
«Дочь Евы», — кто-то ее так же называл совсем недавно... — «Откуда он мог знать? Невозможно же узнать, что снится человеку?! Или...возможно? Может быть, я вовсе не спала?!» — последняя мысль не на шутку перепугала девушку. Ее прерывистое дыхание выдавало ее с лихвой, — Что происходит? — дрожащим голосом, который сама не узнала, спросила Сакура неведомо кого.
— Что происходит? — будто дразня ее, переспросил он, — Мы сидим на троне. Мне нужен твой грех, а у твоего друга слишком слабая душа. Ты боишься. Ты паникуешь и никак не можешь понять в чем дело, — в его голосе слышалась улыбка, — Вот, что происходит, дочь Евы.
— Ты рехнулся, — дрожащим голосом проговорила Сакура, не веря в происходящее и в то, что он говорит.
— Я? Твой друг возможно да... Такие последствия не исключены. Но я — нет, — Сай тихо засмеялся, вновь вдыхая аромат ее волос.
— Отпусти меня, немедленно! — Сакура сделала сильный рывок, но безрезультатно.
— Ты атеистка? — по-прежнему забавляясь спросил он и усадил ее так, чтобы она могла чувствовать, насколько сильно возбуждено тело этого парня. Это должно было разжечь в ней похоть, тот грех, который мог помочь снять печать...
— Да, я атеистка! Отпусти меня, кабель! — девушка почувствовала нечто твердое под своей пятой точкой. Это и напугало и разозлило одновременно.
— То есть, по-твоему, я маньяк? — он одной рукой залез под ее кофту и стал ласково поглаживать ее нежную кожу.
— Я сказала, отпусти! Я о тебе была лучшего мнения, Сай! — Сакура уже сорвалась на крик и пыталась кричать так, чтобы ее голос услышали Ино и Киба. Хотя, через столь глубокую пещеру...
— Где ты видела маньяка, который вот уже около часа уговаривает девушку успокоиться? — Сай спросил так, словно ему действительно был интересен ответ на этот вопрос.
— Хорошо, тогда отпусти меня, и я тебе отвечу!
Вновь по пещере прокатился волной его смех. Вместо того, чтобы отпустить, Сай сжал ее еще крепче и прикоснулся губами к изгибу ее шеи.
— Нет. Не отпущу. Сейчас ты успокоишься, перестанешь бояться и полностью отдашься самому главному чувству, — пока он говорил эти слова, его губы, двигаясь, щекотали ее кожу, прочерчивая дорожку до самого уха, — Слово Дьявола, — последнее он сказал так, словно говорил — даю слово. Но ведь для человека это означает, что некто сдержит данное обещание. У дьявола же все по-другому. Это означало, что его слово — закон.
Казалось, в глазах помутнело. Чтобы что-то разглядеть, приходилось всматриваться и щуриться. Чувство страха и злости притупилось, выдвигая вперед желание, страсть и прихоть... Тело девушки обмякло, и, если до этого она пыталась вырваться и хоть как-то отодвинуться от Лжесая, то теперь, расслабившись, ее тело словно припало к его, и голова запрокинулась на его плечо, открывая парню плавные изгибы шеи. Ее дыхание из взволнованного перешло в томное...
— Вот так... — его губы скользили по ее гладкой коже, оставляя влажные поцелуи и темные синячки, — Тебе ведь нравится? Маленькая Ева, — снова этот приглушенный смех.
Сейчас Сакура словно потеряла саму себя и для нее существовали лишь желания, страсть... Она запрокинула руку назад, и ее ладонь легла на затылок Сая, слегка поглаживая кончиками пальцев, словно наталкивая на что-то большее.
Эгава улыбнулся одними уголками губ и его пальцы снова заскользили по коже ее живота вниз — теперь одежда не должна была быть ему помехой. Похоть, гнев — все это слабости человеческие, которые должны были помочь ему пробудиться. Он уже получил то, что ему было нужно, но останавливаться не было причин — крохой греха сыт не будешь... Он всегда находился во тьме, в тени того, что люди называли Богом. И его всегда тянуло к свету, как детей божиих тянет к греху. Но Дьявол не хотел этого. Он не понимал людей, живших ради будущего. Он всегда жил настоящим и брал от жизни все самое лучшее для себя. Он был черен. Черен, как ночь. Как мрак Вселенной. Как непроглядное ничто, то, где находилась сейчас душа Сая. Тьма словно окутала Эгаву, лишила сил и заставила кому-то покориться. Он чувствовал все, что чувствовало его тело. Слышал все, что говорила Сакура и еще один, чужой голос. Видел все, что творило его тело. И не понимал того, что делала сейчас девушка.
«Прекрати... Ты же потом меня возненавидишь... Разве это то, к чему ты стремишься? Разве это..?» — спрашивал парень, но его слова словно были проглочены воздухом и тьмой... По мере того, как его рука все больше пользовалась ее податливостью, а его губы все жарче целовали ее, волнение, страх и ужасное чувство отчаяния возрастали в самом парне. Да, в этот момент он чувствовал сильнейшее влечение к девушке. Да, он хотел ее и знал это. Но у него был разум и его принципы, которые не давали ему поддаться похоти. Он не понимал, почему Сакура так распутно и ветрено себя вела. Он не знал, что на нее влияет Высшая сила...
«Прекрати...», — стук собственного сердца словно землетрясение волной прошелся по его телу, — «Прекрати...», — его чувства накалялись до предела и негодование возрастало с новой силой, — «Прекрати!» — всплеск ярости. Он ощутил, как его рука наконец-то дрогнула, подчиняясь импульсам его мозга. Но, когда Сай, наконец, внезапно отпустил Сакуру, руками вцепившись в подлокотники трона, он с ужасом смотрел на свои ноги. Парень был в такой панике, что еще чуть-чуть — и он сойдет с ума. Его ступни, голени, икры, колени, бедра и все его остальное тело рассыпалось на мириады частиц, словно его стирали в черную пыль. Жуткий нечеловеческий крик рвался из его горла, но воздух колебался лишь от страстных вздохов девушки. Стук его сердца был настолько силен, что отдавался пульсирующей болью в его мозгу.
Трон. Сакура. Пещера. Света становилось все меньше. Сай, прерывисто и шумно дыша, посмотрел на свои руки, которые были напряжены до такого предела, словно он собирался что-то разорвать. Как он оказался здесь? В стороне от того места, где только что умирал? И...почему так темно? Лучи, проникавшие сквозь отверстие в крыше пещеры стали словно танцевать, и вскоре Сай понял, почему. Показалось первое черное перо, затем еще и еще. Они осыпались словно снег зимой или же листопад поздней осенью, пропадая в бездне, ложась на светло-розовые волосы Сакуры, покрывая черным ковром пол, ступени, трон и самого Сая. Тишина. Не слышно даже собственного дыхания. И вот — дикий рев, словно гром небесный извергался из пучин бездны этой пещеры. Вместе с ревом по залу промчался бушующий ветер, взметнув все перья ворона. Вся пещера будто была объята пламенем. Минерал пылал алым светом, словно накаленные до предела угли в костре...
Теперь трон, где сидела девушка в полуобморочном состоянии, больше походил на черный бездонный смерч. Кислород словно исчез, вытягиваясь из легких вместе с жизнью. Сакура начала хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, но ни капли живительной стихии не приходило ей на помощь. Нечто нежное и теплое коснулось ее груди, и только потом весь этот ужас с удушьем прекратился.
Трон, на котором сидела Сакура, заволокло черным туманом, который постепенно принимал форму человека и становился все материальнее. Вскоре девушка поняла, что сидит на руках у темного и загадочного красавца, чьи глаза мерцали в сумраке, а его ладонь покоится на ее груди, словно успокаивая ее сердце. Он смотрел на Сакуру спокойно и беззлобно, но страх все равно сковывал все ее существо. Постепенно его губы начали растягиваться в насмешливую ухмылку, словно до него медленно доходило, что происходит.
Сакура медленно поднесла ладонь к губам и закрыла рот, поскольку заорать хотелось неимоверно. Она продолжала неподвижно сидеть у него на коленях. Возможно ли такое?! То, что она сейчас видела своими собственными глазами. Кто этот человек...
— Endelero Siluesterf? — эти слова внезапно разрезали царившую тишину. Мелодичный, приятный голос доносил до разума девушки совершенно незнакомые слова. Невозможно было даже определить к какому примерно языку они относятся — Сакура училась на переводчика, но сейчас даже это ей не помогло.
— Ч-что..? — в один голос спросили парень и девушка. Оба были в полном шоке и их разум отказывался понимать происходящее.
«Этот язык... Никак не привыкну...» — усмехнулся незнакомец сам себе, — Спасибо, что подарила мне частицу своих грехов. А тебе, — он перевел взгляд на Сая, застывшего неподалеку, — Мое уважение за стойкий нрав. Ты — человек, достойный сын Адама.
Сакура уже охватила паническая дрожь. Все, что сейчас произошло, было за гранью ее понимания... Она почти рывком, поняв что он ее больше не держит так сильно, вскочила и кинулась по ступенькам от трона, но, не рассчитав силы, споткнулась и упала, разодрав в кровь колени и поцарапав щеку так, что из царапинки медленно по щеке стала течь кровь. Девушка тут же обернулась, не зная почему, толи от того, что, понадеявшись, хотела на троне никого не увидеть, толи от того, что хотела быть уверена, что Он далеко от нее..
— Аккуратнее, малышка, — его палец ласково прошелся по ее ранке на щеке, стирая кровь и заживляя ткани. Дьявол оказался прямо перед Сакурой. Он стоял, приклонив колено и протянув к ней руку, но даже в таком положении в каждом его движении чувствовалось неоспоримые могущество и непоколебимость.
Cакура испуганно отползла назад спиной. Ее огромные глаза, наполненные страхом, неверой и отчаянием, выражали все за себя. Только сейчас до нее стало доходить, что она вытворяла с Саем, там, на троне, да и с ним ли вообще... Некто внутри шепнул ей, что это был не Сай, а именно тот, кто стоял сейчас перед ней... Она не могла понять, почему она не могла контролировать себя, почему вытворяла такое, от чего ей стало так противно, но и страшно одновременно...
— Кто т-ты... — еле пролепетала девушка тогда, когда почувствовала спиной холодную, ребристую стену. Она испуганно моргнула, поняв, что этого незнакомца уже нет перед ней, будто бы и не было.
— Я — хозяин всего этого. Имен у меня слишком много, мне все равно, как ты меня будешь называть, — его речь, исходящая теперь со стороны трона, была неспешной, ровной и спокойной. Он не только пугал — он завораживал собой, притягивал к себе, как магнит. Это сравнимо с тем, как людей тянет к грехам...
Именно это и пугало девушку — это было сравнимо лишь с вампирами в разных легендах, о том, как они заманивали девушек к себе и выпивали их кровь. Cакура отвлеклась от него на мгновение и посмотрела на Сая.
Парень стоял, опершись о стену, и с бешеным взглядом смотрел на свои собственные руки. Он только что пережил нечто необъяснимое, ужасное и был уже на грани сумасшествия...
— Сай, — шепнула она в непонимании и испуге его имя... Сакура попыталась встать, но, как оказалось, это не так легко — она не просто разодрала колени... При попытке встать она зашипела, пытаясь сдержать вскрик или стон, — Cай, — еще громче позвала девушка. Она даже на пару мгновений забыла о том, что сейчас было, когда поняла, что с парнем что-то не так.
— Он не слышит тебя.
— Что?! Что ты с ним сделал? — в ужасе выкрикнула девушка.
— Я? Ничего. Все сейчас с ним делает его собственный разум. Если этот человек силен, его воля к жизни сильна, то с ним все будет в порядке, — немного насмешливый, но серьезный тон в сочетании с холодными, но заинтересованными глазами. Не часто встретишь человека, который вот так будет орать на Дьявола, и Сатану это изрядно веселило.
— Ну, тогда помоги ему! Ты ведь в этом виноват! — Сакура не знала, почему она это сказала, но что-то внутри ей говорило о том, что во всем виноват именно этот мрачный незнакомец, и почему-то она чувствовала его силу... Да, она была реалисткой, не верила во всяких приведений, божества и прочее, но...тем не менее...именно поэтому ей было тяжело принять эту реальность... И сейчас ей было важнее спасение ее друга.
— Помочь? Я не обязан ничего делать, — незнакомец вальяжно расселся на троне, свысока смотря на этих жалких людей. К нему часто обращались за помощью, когда эти создания начинали считать, что Бог их оставил. Но это не так. Он дает им шанс каждую минуту и в их силах все исправить. Это их проблемы, что они не видят своих возможностей и считают, что все будет так легко и счастливо. Дьявол знал это. Ведь он тоже Бог. Бог, каким его хотят видеть, — Ты сомневаешься в нем? — Сатана посмотрел на Сакуру так, словно от ее ответа зависело многое.
Девушка, ничего не отвечая, все-таки смогла встать, хотя каждое движение отдавалась десятикратной болью.
«Давно я так не падала...»
— Но это все из-за тебя! — крикнула она на незнакомца. Облокачиваясь о стену, она более-менее быстро подошла к молодому человеку и, встряхнув его за плечи, стала говорить, словно пытаясь вернуть его из астрала, — Сай! Пожалуйста, очнись! Все хорошо! Это я, Сакура! — девушка в мольбе положила ладони на его щеки, словно надеясь, что это как-то поможет ему.
— И ты отдашь все, чтобы он был здоров? — насмешливо спросил незнакомец, наблюдая за ее жалкими попытками.
— Закрой рот, кретин! Что ты о себе возомнил?! — девушка резко развернулась, выплюнув эти слова ему в лицо.
— Хо... Ты до сих пор не можешь понять кто я? Если ты так веришь в логику, то позволь спросить. Как простой человек мог довести твоего друга до такого состояния?
Сакура уже не стала его слушать только потому, что сама начала понимать, что сейчас начнет сходить с ума, — Сай, — более спокойно обратилась она, беря парня за руку и тяня на себя, — Плевать я хотела на то, кто ты.
— Оставь сына Адама в покое. Если бы ты была внимательнее, ты бы уже заметила кое-что, — незнакомец проговаривал слова неспешно, словно делая несколько дел сразу, но по факту — он просто сидел и смотрел на черное перо, которое вертел в руках.
И он был прав. Если сначала зрачки Сая были в ужасе расширены, и его всего трясло, то теперь он медленно начинал озираться по сторонам, опустив руки. Но он по-прежнему смотрел и не видел...
— Cай идем, нам пора выбираться отсюда, — попросила его Сакура еще раз.
— Как? И не останетесь на чай у Сатаны? — наигранно обижено спросил незнакомец, но его «удивленное» лицо вновь сменилось маской безразличия и легкой улыбкой, — Почему ты так уверена, что можешь уйти отсюда, после всего, что видела?
— А разве я виновата в том, что я видела?! — Сакура, наконец-то, впервые посмотрела в глаза незнакомцу.
— А что ты видела? — он склонил голову набок, желая услышать ее ответ.
Сакура на секунду остановилась, словно переводя дыхание, а затем резко прислонила Сая к стене и нехило двинула ему по лицу кулаком. Довольно забавно было смотреть, как девушка трясла ладонь, надеясь на скорейшее исчезновение боли. Затем, она закричала на бедолагу Сая:
— Да приди ты в себя!!!
— Ты? — парень с пару минут всматривался в ее лицо, а затем перевел взгляд на того, кто восседал на троне с пером в руке, — Это он устроил массовую линьку ворон? — спросил Сай неизвестно кого. Все это время он размышлял над тем, что произошло, полностью погрузившись в себя. И пришел только к одному выводу, — Дьявол? Или как тебя зовут на самом деле?
Мужчина рассмеялся его словам. Его смех раскатился звонкой волной под сводами храма и потом еще долго раздавались отголоски. Он медленно встал и так же неспешно стал спускаться со ступенек. При этом от каждого его движения воздух словно поддергивался черным дымком вокруг незнакомца.
— Меня называли Дьяволом и Сатаной, — он сделал плавное движение рукой и вот, он уже держит посеребренный бокал, — Вельзевулом и Мефистофелем, Апполионом и Валламом, Бегеритом и Барометом, Ариманом и Азазелем, Адрамелехом и Вилом, Ваальберитом и Локи, — он отпил глоток и продолжил, — Миктианом и Мильком, Молохом и Риммоном, Сайтаном и Седитом, Хаборимом и Яоцином, Белиалом и Левиофаном, — мужчина был уже в нескольких шагах от Сакуры и Сая, — Ах, да, ну, и Люцифером, — он остановился возле них, возвышаясь над ними во весь свой рост и улыбнулся с неким оттенком издевки.
Сакура слушала весь это бред с глазами аля «ты дебил или я?», неотрывно смотря на Сатану. Затем, она перевела взгляд на Сая и тихо шепнула, как маленькая девочка, — Я хочу домой...
Сай сжал ее руку, словно не хотел, чтобы она пережила то же, что и он, и отодвинул ее за свою спину, словно пытаясь отгородить от всей этой реальности.
— Значит, я прав? Но ты не можешь существовать.
Незнакомец посмотрел в глаза Саю и усмехнулся:
— Обожаю атеистов. С вами так забавно. Вы отказываетесь видеть, хотя смотрите прямо на меня. В прочем, в вас собраны все самые типичные для людей качества, — мужчина прошел мимо его гостей и, не оборачиваясь, добавил, — Чуть не забыл. Итачи. Так меня окрестил один Бог — Аматэрасу, впрочем, не знаю уже, в кого верит весь этот прогнивший народ, — в его голосе слышалась теплая усмешка, но он явно не договаривал многие свои имена, — Кстати, малютка, — Дьявол посмотрел на Сакуру, выглядывавшую из-за спины парня, — Только грешник, чьи руки запятнаны кровью, может так легко оправиться от того, что видел сегодня твой друг. Именно поэтому он больше понимает, чем ты.

4. Испытание.
Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли...
...Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; ... и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.

Cакура готова была поклясться, что именно в этот момент у нее начал дергаться глаз. Она посмотрела на Итачи, затем — на ноутбук и снова — на Дьявола. После, она встала и подошла к письменному столу, попутно нажав кнопку включения ПК.
— Ваша раса сильно продвинулась за последние тысячи лет. Похвально, — Дьявол расположился на ее кровати, поглядывая на ее компьютер и, одновременно с тем, размышляя, что было бы любопытно увидеть невинную душу, страдающую от смерти близкого. В этот переломный момент, он мог бы понять, как отсеиваются сильные мира сего и слабые.
Сакура решительно забарабанила по клавиатуре, набивая простой вопрос: «как избавиться от дьявола». Но ее надежды провалились прахом... Куда она только не залезала — везде были странные молитвы, прошение Господа помочь и тому подобное... Харуно сникала на глазах.
Но один сайт ее немного заинтересовал. Какая-то девушка задала вопрос «что будет, если женщина прогонит дьявола». Ответов было масса, но многие были очень похожи... Сакура вернулась к сайту, чтобы внимательнее прочесть все, что там было. Приблизительно, информация была следующей:
«Она просто перестанет ею быть, это как: безалкогольное пиво, кофе без кофеина, сигарета без никотина, еда без вкуса... Будет уже неинтересно... Это уже не будет Женщина».
Такое ощущение, будто многие считали, что все равно дьявол — неотъемлемая часть сущности человека... Были, правда, и такие ответы:
«Это не женщина, а клад или это уже не человек, а ангел» — и тому подобное, во что Сакура мало верила..
— Пусто... — безнадежно выдохнула Харуно.
— Хочешь, дам подсказку? — Итачи встал и подошел к девушке, смотря на нее сверху вниз. В его черных глазах плескалась неведомая человеку сила. Озноб пробирал от одной мысли о том, что Он может сделать одним усилием мысли. С этим приходило отчаяние и безысходность, ведь люди слишком привыкли к логике и тому, что все им подвластно. — Но, даже если ты докопаешься до истины, не думаю, что ты ее поймешь.
— Я уже приблизительно представляю эту истину, — безнадежно выдохнула Сакура, положив голову на стол.
— О, да? Интересно, как?
— Смириться... Да, ну и если правда говорят, что дьявол неотъемлемая часть человека, то никуда от этого не денешься... — говоря это, Сакура не имела ввиду какое-то божество, ибо она реалистка, но она понимала, что каждый небезупречен. Потому что, будь человек таким, с ним бы было, как сказал тот парень, не интересно...
— Смириться? О нет. Ты мыслишь, как все остальные люди. Скучно. Почему-то вы идеализируете Бога, однако при этом считаете, что он вас накажет. Но тем самым он совершит грех. Вы же этого не понимаете, — с усмешкой сказал Итачи и медленно направился в сторону коридора.
— Какой Бог... я не верю в это — это во-первых. Я не идеализировала богов, что ты пристал?
— Чем чернее Я в твоих глазах, тем ярче Бог в твоем сердце, — это было последним, что услышала Сакура прежде, чем он исчез.
«Почему бы не пойти и не поиздеваться над теми, кто действительно в Бога верит...» — девушка резко села, как только услышала пикание будильника... — Ай-яй!!! Я опаздываю на работу! Чтоб тебя! — закричала она на всю комнату и стала быстро собираться.
Но Дьявол уже не обращал на Сакуру Харуно внимания. Его увлекло другое. Он хотел получше узнать, как люди сейчас воспринимают все морали и устои и все, связанное с этим. Он отправился снова к Саю, который только и делал, что вновь и вновь писал свои картины. Без добра, без названий.
— Художник должен вкладывать душу в свои творения, — раздался за его спиной голос Сатаны.
— Я пишу то, к чему ведет меня моя рука.
— Ты творец, но сам не знаешь почему и зачем, — Итачи прикрыл глаза, и на его лице заиграла еле заметная улыбка понимания. — И все же. Если ты считаешь, что ты выше своей судьбы, то ты ничем не отличаешься от остальных.
— Не ты ли сам хочешь увидеть нечто особенное в каждом из нас? — Сай отложил палитру и развернулся к источнику голоса полубоком.
— Я — не вы. Я не способен видеть то, чего нет. Но и если я этого не вижу, это не значит, что этого нет, — усмехнулся Сатана.
— Сам-то понял, что сказал? — подозрительно покосился на него Сай, а затем встал перед мольбертом, снова взяв палитру. — Ребенок часто ломает вещи, только из-за того, что не рассчитал своих сил, — сказал парень еле слышно, проводя кистью по холсту.
— Забавно. Ты сравниваешь Дьявола с ребенком? Что ж... В чем-то ты прав. Иногда я действительно забываю, насколько вы слабы. Ведь вы так рьяно хотите казаться сильными.
«Сакура, как ты там?» — подумал парень, игнорируя Итачи.
Плавное движение кистью и резкий отрыв ее от холста. Картина завершена. Бездушная. В ней нет даже печали — нет ничего. Нигде и никогда еще такого творчества никто не видел...
День прошел, его сменил другой, как по обыкновению. Весьма красивое здание университета освещали лучи раннего солнца, а на площади появлялось все больше студентов. Cакура, шедшая в гордом одиночестве, смотрела стеклянными глазами вперед. Но была достаточно бодрой — почему-то, после того, как появился Сатана, кошмар ее прекратился и, более того, не повторялся со вчерашнего дня — девушке удалось выспаться. Когда она зашла в аудиторию, то села на свое обычное место рядом с окном, закинув небрежно сумку на лавку.
— Сакура! Ты пришла! — Киба тут же подсел к ней, с грохотом опустив свою поклажу на парту. — Как себя чувствуешь? Ино сказала, что ты приболела.
«Ну, в каком-то смысле его болезнью можно назвать, хотя, скорее, это эпидемия целая», — подумала про себя девушка, ответив приветствием невпопад.
— Эй, ты как в прострации витаешь, — Киба тут же приложил ладонь к ее лбу, намереваясь понять, есть у нее температура или нет.
Внезапно Инудзука залился румянцем и весь напрягся, не в силах пошевелиться. Он ощутил хрупкую ладошку Сакуры, ни с того, ни с сего поглаживающую ту область его тела, которая скрыта ширинкой. А когда ее пальчики еще и слегка стали надавливать, Инудзука и вовсе не выдержал — резко отпрянув от Сакуры, он схватил сумку, положив ее на свои колени и уставился в парту, весь покрасневший и непонимающий, что происходит.
Сакура удивленно оглядела Кибу — с ним происходило что-то непонятное — сначала он покраснел, потом резко отпрянул от нее... Девушка медленно вздернула вопросительно бровь и спросила:
— Киба, все в порядке?
«В порядке? Да она что, издевается? Захотелось поиграть?» — Инудзука глубоко внутри начинал уже злиться, поскольку считал, что Харуно просто-напросто перегнула палку, используя пошлые трюки, чтобы поглумиться над ним. Но это все никак не укладывалось в его мозгу, поскольку Сакуру он знал не первый год... Будто другой человек это сделал, но не она... — Все в полном порядке, — сухо ответил он, доставая тетрадь и ручку.
— Ты неважно выглядишь, — задумчиво ответила девушка, — может быть, тебе лучше пойти домой? — обеспокоенно предложила она.
Киба посмотрел на нее с чуть приоткрытым ртом и еще крепче стиснул зубы, презрительно цыкнув.
— Не думал, что ты... Неважно, — Инудзука сел, подперев голову рукой и почти распластавшись по парте — ясно стало, что разговаривать с Сакурой он резко расхотел.
«Может... показалось?» — Киба поерзал на месте, прижав к себе сумку и беспокоясь о том, чтобы больше никто не заметил. — «Такое... Не покажется... Черт! Я же так и не списал... Яманако!» — увидев блондинку, Киба выпрямился и резво замахал ей рукой. — Жертва диеты! А ну иди сюда!
— Что сказал, хлюпик краснощекий? — Ино, не обращая внимания на веселые смешки, раскатившиеся по аудитории из-за их очередного спора, прошла к другу, закатывая на ходу рукава.
— Дай списа-а-а-ать! — сложив в молитве ладони, пригнулся Киба, глядя на нее щенячьими глазками.
— Боже, Сакура, а ты почему ему не дашь?
— Он не сказал мне, что не сделал... Киба, — позвала она его, — почему молчишь?
Инудзука как-то странно посмотрел на нее, словно что-то для себя решал, а потом повернулся снова к Ино.
— Так дашь или нет?
— Проси прощения, раб! — фыркнула, блондинка, беря парня за шкирку и буквально вытаскивая из-за парты. Как только Киба оказался в проходе, Яманако заняла его место.
— Ино, опять ты за свое. Он же попросил, вежливо, — укорила Харуно подругу. — «Как бы я хотела, чтобы все было так всегда, и он не возвращался, может, я действительно многое на себя беру? Буду надеяться, что он ушел... Навсегда...»
Ино посмотрела на Кибу, затем, на Сакуру, а после достала тетрадь и протянула Инудзуке.
— Перевод текста на третьей странице. И только попробуй испортить мою тетрадь!
— Уже спешу попортить, — усмехнулся Киба, выхватывая ее из рук блондинки и усаживаясь на ряд выше. — «Черт... Не успел...»
В этот момент, в аудиторию зашел преподаватель, которого все в потоке не любили — он вечно грузил практической работой и заставлял досконально делать домашнее задание.
«Но попытка не... Что за черт?!» — Киба пролистал всю тетрадь, но она оказалась абсолютно пустой. Тогда, он пригнулся к парте и шикнул на соседку, сидящую спереди.
— Слышь, белобрысая, если сама задание не сделала, зачем других подставлять? Я мог у кого-нибудь другого взять. А еще и выпендривалась.
Ино, слушая Кибу, развернулась и забрала свою тетрадь. Пролистав ее, она поняла, что тетрадь действительно полностью пуста.
«Купил такую же и теперь решил насмехаться надо мной?» — злость в ней закипала с каждым новым чистым листом в тетради. Но сделать она уже ничего не могла — староста все забрала прямо из рук, чтобы сдать. — Киба, — процедила она сквозь зубы, не оборачиваясь, — ты еще ответишь за это!
— Что случилось? — Сакура вообще не понимала, что происходит. Вроде, Инудзука не настолько нахальный, чтобы вот так подставлять, да и Ино не такая. Может, конечно... Тут Сакуру как громом ударило. — «Ах, ты гад! Зачем ты это делаешь?! Они-то чем тебе не угодили!»
«Помолчи малышка и наблюдай», — раздался насмешливый голос в ответ.
Сакура видела, как ее друзья буквально сейчас передерутся и вряд ли помирятся после такого...
«Хватит... Ну, пожалуйста...»
«Ты даже не веришь в силу их дружбы? Любопытно...»
«Я уже верю в то, на что ты способен!»
«Я лишь привношу краски в серость будней, разве не видно?»
Cакура развернулась и рыкнула на Кибу:
— Сегодня после университета на большой перемене! Замолчи и сиди тихо! — затем, она развернулась к блондинке и рыкнула так же. — Ты тоже, Яманако! — оба уставились на девушку в недоумении и замолкли. Сакуру сложно было довести, но легко обидеть, им же удалось первое.
«Странно... Вроде такая же, как всегда, тогда почему же она...» — размышлял Киба, прожигая взглядом розовую макушку.
«Да что происходит с ней?» — уставилась на подругу Ино, но возражать уже не стала. — «Ну, вот... Снова эта практика...» — блондинка раскрыла учебник, слушая очередное задание преподавателя.
— ...поняли? Сакура Харуно начнет перевод с листа. Желательно художественный. И не забудьте, что это латынь, а не английский, когда начнете читать, — по аудитории прошелся вздох — все всегда путались в правилах чтения, поскольку только-только начали изучать этот древний язык.
— Вы так говорите, будто я одна единственная здесь что-то путаю.
— Если хотите что-то сказать, то говорите это на латыни, — ответил лектор на немертвом языке.
— Почему вы обратились только ко мне? — cразу же выпалила девушка.
«Потому что глагол на латыни ставится в самом конце предложения. Ты же поставила его в середину, даже в своем же собственном вопросе», — усмехнулся голос в ее сознании. — «Слушай учителя своего, пока есть возможность, малышка».
На этом, Сакура ощутила легкое касание ее макушки — Итачи поцеловал ее волосы.
— Потому что вы — пример для всех. Ваши показатели одни из лучших. Поэтому и ругать буду вас в назидание всего потока.
Сакура была немного шокирована... Да что там немного... То, что этот преподаватель говорил нечто подобное студентам — было огромной редкостью... Сакура, кашлянув, ничего не ответила и села молча на место.
— Но ваш общий показатель всего потока ниже ваших предшественников во многие разы! Работать, работать и еще раз работать над своими навыками! Сакура, начните перевод!
«Мне нравится этот сын Адама...» — задумчиво протянул про себя Итачи, наблюдая за низкорослым седовласым мужичком, который явно знал цену своей работе.
Сакура сидела за партой и вспоминала, невольно правда, но тем не менее, ласковое прикосновение губ Дьявола к своей макушке. Несколько раз она тряхнула головой, пытаясь прогнать плохие и ненужные мысли и с нетерпением ждала окончания пары, переводя текст.
Итачи все это время действовал ей на нервы, делая насмешливые замечания и поправляя ее то и дело.
Наконец, все закончилось и ребята потянулись вон из аудитории. Даже Ино и Киба, что-то мирно шепнув друг другу, куда-то направились вместе, оставив Сакуру одну. Правда, прежде, чем переступить порог, Яманако оглянулась и подмигнула Харуно.
— Э-э-э, стойте, я хотела настоятельно поговорить с вами! — крикнула Сакура вдогонку. Она была зла как черт, потому что Итачи все время бесил ее лишь одним «не то значение, не так подобрала, не так перевела».
— Не видишь, они хотят поговорить с глазу на глаз, — Сакуре пришлось остановиться — его властная рука обхватила ее за талию и прижала к себе. Харуно оказалась в ловушке.
Сакура, мягко говоря, была в недоумении. Ее мозг напрочь отказывался принимать полученную информацию. Она медленно посмотрела на его руку, лежащую у нее на талии... Затем на него, а потом она увидела взгляды парней и девушек, устремленные на Дьявола... Девушки — страшнее всего... Если парням все равно, то девушкам — отнюдь. Сначала Харуно увидела их восхищающиеся взгляды, рассматривающие Итачи, а потом на себе — завистливые. Поняв, наконец, в каком она положении, Сакура резко дернулась и уперлась ему в бок руками, пытаясь отпихнуть.
— Пусти!
— Отпущу и ты тут же ринешься за своими друзьями. И потом, зависть тоже грех, с чего я должен тебя слушать, если мне и так хорошо? — Дьявол посмотрел теперь на Сакуру своим серьезным изучающим взглядом.
— Да, что ты пристал как банный лист! Пусти же!!! — Сакура огляделась и поняла, что все больше и больше толпилось народу рядом с ними... Итачи, естественно, привлекал внимание многих, да что там многих — всех... Да, Сакура тоже не спорила, что он необычайно красив, но он — Дьявол.
Странно, но его хватка немного ослабла, а взгляд остановился на одной девушке с каштанового цвета волосами, забранными в два пучка. Затем, он расплылся в своей дьявольски нежной и учтивой улыбке.
— Сакура, — от его завораживающего голоса эффект «красавца» только усилился, — как зовут эту прекрасную дочь Евы?
«Ох, нет, только не Тени!»
— Да оставь ты всех в покое! — теперь уже Харуно смело схватила его за руку и повела вон из коридоров.
Когда они оказались наедине, Итачи рывком притянул Сакуру к себе, крепко обняв. Он смотрел в ее широко распахнутые испуганные глаза и ласково улыбался. Но его улыбка была такой таинственной, что становилось страшно...
— Признаться, прикосновения твоих нежных рук пробуждают старые воспоминания, которые я никак не могу забыть, — Итачи приподнял ее лицо за подбородок и медленно наклонялся, чтобы поцеловать. Когда их губы слились в ласке, Дьявол сжал крепче ее руку и углубил поцелуй. Так он вновь пробудил жар в ее теле, необъятный и всепоглощающий трепет...
Сакура инстинктивно дернулась, но полностью была обездвижена — словно он предвидел все ее действия. Это было для нее неизвестным. Она была неопытна. Его язык словно диктовал правила, говоря...или нет, гипнотизируя и заставляя делать так, как хочет хозяин... Девушка расслабилась и обмякла, а веки потяжелели...
«Ты ненасытна... Жаждешь ласки и готова испить ее до конца... Но почему же и я зависим от твоего тепла и твоих прикосновений? Маленькая чертовка...»
В какой-то момент, когда девушка привыкла понемногу к новым ощущениям, она начала понимать и воспринимать происходящее более ясно. C испуганным вздохом она отпрянула от него, насколько это было возможно, и огляделась, словно не понимая, что произошло.
Но Итачи уже было сложно остановиться. Он снова притянул девушку к себе и его мягкие губы обожгли собой ее бархатистую шею.
Этого вполне хватило, чтобы выбить Харуно снова из колеи. Слабость, словно ударной волной, лишила ее всех сил и вынудила прильнуть к нему. Сакура тяжело дышала, казалось, даже каждый вздох давался ей с трудом... Она уткнулась ему в плечо, веки наполовину были прикрыты, словно она потеряла зрение и щурилась...
Он целовал ее, обжигая, ласкал, взбудораживая, и сам сгорал в незнакомых для него самого ощущениях. Это было сложно объяснить. Да, он знал их лучше, чем кто либо, как их прародитель, но сейчас они открылись ему в новом свете через призму их общих чувств... Как и в том сне...
Ее аура... Ничего прекраснее и упоительнее он в жизни не видел. Она светла, прекрасна, полна жизни и страсти... Ее аура полна всего, к чему он стремится, будучи мраком, олицетворением греха и смерти... И он ждет. Ждет того человека, которому понадобится свет ради спасения, а не чернь ради опоры. Он ждет и, кажется, нашел свой шанс.
Стук сердца. Еще и еще. Жгучая волна наполняла каждую клеточку его тела, разгоняя горячую кровь по его жилам. Ее теплое хрупкое тело. Ее горячие мягкие губы... Он почти раздавил ее, выпил до дна, растворил в себе...
«Нет...» — в такт ударам ее сердца проносилось в его мыслях. — «Ребенок не знает своей силы, обращаясь со своими куклами... Нет...» — резкий толчок, шаг назад и дуновение сильного ветра, принесшего опавшие листья деревьев.
Дьявола больше никто не видел. Лишь девушка, облокотившаяся спиной к стене здания, тяжело дышала. Ее одежда была смята, а на лице играл румянец. Она — вознесенная до прекрасного Дьяволом и возлюбленная Богом.
Прохожие все шли мимо, некоторые оглядывались, некоторые спрашивали, не помочь ли ей чем, на что она отвечала невпопад , уклончиво, с робкой улыбкой. Затем, девушка медленно, слегка пошатываясь, пошла в сторону — прочь от университета. При этом, одну из самых лучших студенток видел весь поток. Ее походка не была уверенной, она шла так, словно она пересекла всю Сахару... Наконец, Сакура скрылась за забором. Опираясь о него рукой, она прошла еще немного, после чего окончательно пришла в себя.
Харуно пропустила на глазах у лектора его пару, и дальше по списку — еще три. Ее это не волновало. Девушка шла, под ногами шуршали листья. Почему так получилось?
" Я...я никогда не знала этого... Я не хотела никого, считая одиночество лучшим вариантом жизни..."
Да, с одной стороны, такой взгляд на жизнь понятен... Семья небогатая, много родственников, где ты никогда не можешь побыть в одиночестве. Она никогда не понимала, почему многие стремились избежать одиночества и боялись его. Она же его любила. Одиночество — и ты можешь быть самим собой... Сейчас эту ее жизнь буквально разорвали и нанесли на разорванный холст новые краски. Она никогда не любила сильные быстрые и неожиданные перемены. Но ее не спрашивали. А взяли и нарисовали свежими яркими красками совершенно новую историю. Но хорошую ли?
Девушка остановилась, лишь когда зашла домой. Она не помнила, как она оказалась на кровати... Она пыталась понять то, что никогда не хотела принимать. Это было сложно...и немного страшно. Сакура коснулась кончиками пальцев своих губ, а затем медленно опустила ладонь на шею, где совсем недавно ее кожу ласкали его губы. Эти ощущения не возможно было забыть. Он дьявол...так нельзя...но... Если поставить вопрос по-другому... Что такое дьявол? И все идет вразрез обыденным представлениям.
Кто он? Что он? Зачем и почему? Множество нераскрытых вопросов. И кажется, что если начнешь докапываться до истинного ответа, то сойдешь с ума, узнав правду. Если он — абсолютное зло, то почему не заставит весь Мир страдать в аду? Ему это подвластно. Почему он забавляется по мелочам и даже, как может показаться, словно изучает этот Мир? Зачем он поставил Ино и Кибу сегодня в такие рамки? Для чего? И почему он с таким теплом в голосе говорил Сакуре о силе дружбы? Разве это — зло?
Вопросы... Вопросы... Вопросы... Ни единого ответа... Лишь догадки... Они бессмысленны и не имеют никакой основы. Неосязаемы, словно ветер, мчащийся в просторах неба, играющий с листьями, трепящий волосы людей и ласкающий их уста и щеки...
От очередного порыва стихии симпатичная блондинка озябла. Потерев ладони друг о друга и согрев их своим дыханием, она продолжила смотреть на землю печальным взглядом, полным отчаяния и тоски. Ее длинные волосы растрепались по плечам и спине, даже несмотря на то, что были забраны в высокий хвост. Она сидела на деревянной лавочке на территории института, ни капли не заботясь о том, что ее может увидеть их лектор из окна. Ее и парня.
Темноволосый шатен смотрел в небо столь же грустным взглядом, что и его подруга. Руки он запихнул в свои карманы, а сам облокотился спиной о ствол дерева. И его тоже не волновала суета реального мира.
— Я решила, — тихо ответила Яманако на вопрос Кибы, заданный минут десять назад.
— Что? — безжизненно спросил он, шаркнув ногой по земле.
— Я верю тебе. Не тот ты человек, чтобы так поступить. То, что говоришь ты, даже несмотря на то, что твоя правда кажется нереальной, звучит более правдоподобно... — неуверенно пояснила Ино.
— Более правдоподобно...да..? — пробормотал парень.
— Да.
— Скажи... Что ты думаешь о Сакуре?
— О Сакуре? — девушка посмотрела на парня своими удивленными василькового цвета глазами.
— Да, о ней.
— Ну... Она порой бывает слишком правильной... Но зато в ней есть стержень и за это я ее уважаю. Она всегда честна сама с собой и с другими и никогда не причинит никому умышленно зла.
— Я так и думал...
— Зачем тебе это?
— А знаешь... — Киба отстранился от дерева и подошел к подруге. Наконец-то девушка увидела уже такую родную и приятную шкодливую улыбку. — Я тоже поверю, — взяв свою сумку со скамьи, он направился к главным воротам, махнув Ино на прощание и оставив ее озадаченную одну.
«Поверишь? В кого?» — эти вопросы не давали девушке покоя вплоть до самой квартиры. Она пыталась отвлечься другими насущными делами — новыми тенденциями моды и косметики, но в итоге все равно возвращалась к одному и тому же — словам Кибы...
Звонок телефона раздался в приятной комнате с оттенками нежно изумрудного и сиреневого цветов. За окном лил дождь, а тусклый свет от бра придавал помещению уюта... Снова звонок телефона.
Отвлекшись на него, Ино перевернулась на кровати на живот и, протянув руку, взяла трубку.
— Алло?
— Привет, — странный голос... Так не похожий на голос той Сакуры, которая точно знала, что она делает и чего хочет от жизни.
— Привет, — Ино, почуяв неладное, тут же снова перевернулась и села на кровати. — Что-то случилось?
— Нет, все нормально. Расскажи что-нибудь, — попросил грустный голос. Такое ощущение, словно с ней разговаривал загнанный человек.
«Может...это из-за нас с Кибой? Сакура, ты иногда переживаешь за других больше, чем за себя...»
— Представляешь, — начала Яманако радостным голосом, снова откинувшись на подушки, — а мы с Кибой помирились.
— Правда? Здорово...
«Слава богу... Стало сразу намного легче...» — опять молчание и, затем, неожиданно слово, полушепотом. — Говори.
Ино, поняв, что что-то еще произошло, приоткрыла рот и тут же потерла свои глаза. У Сакуры сейчас был такой голос, что тут же хотелось самой расплакаться. Но, вместо этого, Ино через силу улыбнулась и выдавила из себя веселые нотки.
— На улице начинается гроза. Ты ведь любишь ее? Хочешь, я приду и мы вместе посмотрим на молнии? Ты же всегда боялась одна быть в такую погоду, — Ино растерянно осмотрела свою комнату беглым взглядом, ища нечто, что может помочь ей взбодрить подругу. Бывают такие моменты в жизни, что приходится быть сильным за кого-то, несмотря на то, что сам ты — слаб.
— Нет, все нормально, правда, сегодня у меня кончился отпуск. Наверное, все это из-за безделья — с завтрашнего дня снова работать в ресторанчике. Все правда хорошо, я очень рада, что вы помирились, — последнее предложение действительно было сказано уверенно и от души. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи... — Ино нажала на красную кнопку, но потом еще долго смотрела на аппарат, потирая большим пальцем одну из цифр. Несколько минут спустя, она все же нажала на нее и продолжила набирать комбинацию номеров, пока в динамике не стали слышны протяжные гудки. — Сай? Это Ино. У меня к тебе серьезный разговор.

6. Разлука.
Разлука ослабляет легкое увлечение, но усиливает большую страсть, подобно тому как ветер гасит свечу, но раздувает пожар ©.

Прошел почти месяц. Самаэль не появлялся, лишь белые розы с черными лентами порой напоминали Сакуре, что это не было всего лишь страшным сном. В остальном же жизнь вернулась на круги своя. К Саю он тоже не наведывался, что показалось и Эгаве, и Харуно шибко странным.
Один раз произошло кое-что, что насторожило Сакуру. Они с Ино сидели в кафетерии и снова была затронута личная жизнь блондинки. Яманако долго мялась, но в итоге призналась, что теперь не знает, что ей делать. С одной стороны ее привлекает Сай (как выяснилось, по той же причине, по которой раньше он привлекал и Сакуру), а с другой — теперь она стала замечать заботу Кибы. Хоть он и «полный придурок, идиот и вечно над ней издевается», как сказала Ино, но он «всегда знает, что у нее на душе, утешает, пусть и своим странным способом издевки и, что странно, всегда рядом».
Все бы ничего, но разговор плавно перетек в другое русло — в странный сон. Романтический и нежный, но в тоже время в нем промелькнула одна деталь, которая не понравилась Сакуре — Ино говорила, что в конце, когда она увидела, наконец, лицо своего возлюбленного в этом сне, глаза его светились красным и были увенчаны черным узором. Однако, имя своего избранника Ино все же умолчала.
Сакура, услышав всю историю от Яманаки, ощутила странную волну гнева... Были и еще какие-то непонятные чувства, наверное, она не смогла их разобрать, потому что, перемешавшись, они стали похожи на спутанную массу, в которой невозможно разобраться... Она сидела рядом с Ино, глубоко погруженная в свои мысли, пока Яманако увлеченно что-то рассказывала.
Сакура начала потихоньку разбираться в этих самых чувствах... Гнев, боль, обида, недоверие... Страх за Ино переборол теперь все.
«Он...он насмехается, он...он врал... Лжец...ничтожество...»
Еще обиднее было то, что девушке стало за месяц не хватать его присутствия — когда он появился, жизнь показалась ей еще более интересной... Но не теперь.
— Ах, да... Не знаю почему, но мне вдруг захотелось сделать тебе этот подарок. Увидела эту розу и не смогла пройти мимо, — глазам Сакуры предстала белая королева цветов, повязанная черной лентой, — Не знаю, почему именно черная...но мне показалось, что тебе будет приятно...
Харуно посмотрела внимательно в глаза Яманако и спросила:
— С чего вдруг ты решила... — девушка внутри разрывалась от переполнявших ее эмоций — как сказать так, чтобы поверила, как сделать так, чтобы не испугалась...
— Не знаю... Не помню, но, кажется, где-то я уже видела розу с черной повязкой... Кажется, у тебя... Давно это было... — Яманако отдала цветок Сакуре и откинулась на спинку стула, — А знаешь... — она решила все же рассказать подруге сон до конца, — Этим романтиком оказался... Киба. Если убрать странный цвет глаз, то...
— Киба? — удивленно переспросила Сакура... — «Все равно не верю... во сне ты можешь сделать все, что угодно...»
— Да. Он же вроде больше на тебя не злится?
— Понятно... И что ты решила?
— Во всяком случае, если он проявит ко мне интерес, отталкивать не буду... — смущенно промямлила девушка, вертя в руках чашку. — Иногда мне кажется, что этот сон — какой-то знак. Хороший знак, — улыбнулась она.
«Что же ты задумал... В любом случае, пока угрозы не вижу... Киба хороший», — Сакура улыбнулась и сказала:
— Надеюсь, он проявит интерес, как можно быстрее.
— Мне торопиться некуда. Как проявит, так и проявит... — тут Ино посмотрела на часы. — Ладно, Сакура, мне пора, спасибо, что выслушала, до скорого! — махнув на прощание рукой, она скрылась из виду.
Сакура сидела за столиком одного кафе и смотрела на окно, по которому пробегали в сотый раз дождевые капли. Чашка горячего чая приятно согревала руки, от чего по всему телу проходила мимолетная дрожь.
«Может, просто забыть обо всем об этом? Как иначе поступить, если мне не верит никто, кроме Сая, который вечно сидит взаперти, и, как бы я ни старалась, не хочет выходить из своей мастерской...»
«Хочешь друга по несчастью?» — насмешливый голос в ее мыслях... Снова... Впервые за целый месяц...
Сакура почувствовала, как ее приобняли за плечи и поцеловали в макушку, как уже кое-кто делал когда-то.
Девушка вздрогнула, и ее глаза, расширившись, выказывали ее неверие к тому, что он снова вернулся. Затем, она попыталась сделать вид, словно ничего не происходит.
«По несчастью, не хочу».
«Твоя душа встревожилась несколько минут назад. Поэтому я пришел тебя проведать» — его ласковый баритон... Его нежные прикосновения...
«Не нужно было».
— Ты все такая же дерзкая, малышка, — со смехом в голосе, произнес Итачи. Его объятья стали крепче, но почему-то, хоть его и видели теперь посторонние, никто не удивился его внезапному появлению и тому, что он делает.
«Опять играет...»
— Cон Ино — твоих рук дело?
— Я лишь хотел посмотреть ее сон, случайно она увидела мои глаза в образе, который сама себе придумала. Ничего более, — усмехнувшись, Итачи сел за стол напротив Сакуры. — Ревнуешь? — изучающее смотря на нее, спросил он.
— Нет, я огорчена, — Сакура сама не поняла, почему такое сказала и что ею движило — может то, что мы говорим на эмоциях, иногда правда?
— Огорчена?
— Да, огорчена, — Сакуре меньше всего хотелось что-либо ему сейчас объяснять, а точнее, она вообще старалась не смотреть в его сторону, считая, что как только она взглянет ему в глаза, он уже ее подчинит.
— Прости. Ваш мир так разнообразен, что мне понадобилось много времени, чтобы познакомиться с ним, — совершенно серьезно ответил Итачи.
— А ты не хотел бы исчезнуть хотя бы из этого города, не говоря уже о стране, навсегда? — так же серьезно спросила Сакура.
— Прогоняешь? Меня? — Итачи откинулся на спинку стула, с интересом смотря на девушку. — Почему ты так настроена против меня?
— Прогоняю, — решительно ответила Сакура.
— Ответь почему.
— Потому что так надо, надо и все. И не нужно больше меня об этом спрашивать, и будь так добр, оставь моих друзей в покое! — говоря это, девушка смотрела в окно, после чего встала и, повязав шарф, одела пальто и вышла из кафе.
«Печально, Сакура. Очень печально. Я не трогаю твоих друзей и не вмешиваюсь в жизни людей. Но ты останешься одна. И будешь такой всегда».
«Но я не буду гнаться за надеждой...чтобы потом не пострадать от этого еще сильнее. Не волнуйся, одна не останусь».
«Я говорю это не просто так. Я знаю, что тебя ждет. Видел. И поверь мне, будущее у тебя не радужное. И лучше попрощайся с Саем в ближайшие три дня, пока это еще возможно», — после его слов, Сакура больше не чувствовала посторонних вмешательств в свою голову, поскольку Итачи оставил ее.
Девушка, быстро шедшая по улицам и услышавшая его слова про Сая, резко остановилась...
«Что?» — Харуно поспешила к Эгаве домой. Ее не на шутку испугали эти слова. — «Что значит попрощаться в ближайшие три дня?!» — стук в дверь неторопливый и резкий.
Сай открыл не сразу. Во рту он держал две кисти, измазанные в серой краске, а сам был не в лучшей форме — истощен, бледен, даже больше, чем обычно, но в глазах светилось что-то новое. Явно что-то произошло...хорошее.
Сакура без приглашения вошла в квартиру и с ходу спросила:
— Сай, все в порядке?
— Да, конечно, ты вовремя! — закрыв за девушкой дверь он жестом пригласил ее в мастерскую. — Я как раз заканчиваю свою последнюю картину.
— Сай не об этом... Я только что видела его снова, он вернулся, опять...
— Вернулся? А...ты о Итачи... — рассеянно проговорил Эгава. — Сакура, извини, я не хотел говорить раньше времени... Ну...в общем...
— Сай, он мне сказал, что с тобой может что-то произойти. Пожалуйста, никуда не уезжай и останься здесь, — у девушки было невероятно напуганное лицо, ведь она видела Сая совсем недавно, на днях. После того, как Сатана исчез на месяц, Киба, Ино и она часто к нему ходили, чуть ли не каждый день.
«Разве я такое говорил?» — Сакура услышала уже знакомый смех Итачи.
— А что именно он сказал?
— Ничего хорошего, — девушка прошла мимо Эгавы и села на диван. В комнате было приятно тепло. Сев, она глубоко задумалась. Взгляд ее был устремлен в одну точку. — «Скажи мне, чего ты добиваешься? Месяц назад ты говорил такие слова... Но скажи, чего ты хочешь, чего ждешь?»
«Я? Чтобы ты признала меня. Ты единственный человек, который может увидеть меня таким, какой я есть. И ты можешь меня принять таким, какой я есть. Знаешь ли... Одному тоже быть не весело» — с толикой усмешки ответил Сатана.
— Сакура, но я должен уехать... Возможно, я не вернусь. Это касается только меня и моих картин.
— Что? Но почему? — Сакура, услышав ответ Сая, застыла в ступоре.
— Один человек заинтересовался моими картинами. Я уже подписал контракт.
— Вот как... И как скоро ты уедешь? — девушка сникала на глазах...
— Через два дня, не считая сегодня.
— Ясно...
«Интересный ты... И тогда зачем же нужно было сразу уходить на месяц?»
«Прости, для меня все пролетело, как один день. Если хочешь, могу все исправить», — усмехнулся Итачи.
«А для меня больше месяца. Прости, но больше так не хочу».
«Хорошо, я не оставлю тебя больше ни на секунду, даю слово».
— Сакура, ты не обиделась?
Девушка на мгновение задумалась...
«Опять сладкий пряник? Нет, спасибо».
«Сладкий пряник? Что ж я польщен».
«Я же сказала — нет».
«А я разве спорю? Ты молодец. Держишься, не надеясь на постороннюю помощь».
«Почему тогда именно мы пошли в эти руины?» — вдруг спросила сама себя девушка.
«Мне нужно было снять печать».
Сай, видя, что Сакура сейчас явно не с ним, а, судя по отсутствующему выражению лица, разговаривает с Сатаной, решил не мешать. Он вернулся к своей картине и стал доделывать последние штрихи.
«Почему ты просто не уйдешь...» — взгляд девушки терялся в самом себе, казалось, она не могла найти выход из мысленного лабиринта.
«Потому что я привязался к тебе», — в его голосе слышалась усмешка. Такое впечатление, словно он смеялся над самим собой...
В ответ молчание. Никаких мыслей в ее голове, ничего, пустота. Это было схоже с состоянием человека, когда он совсем не знал, кто он, зачем он и почему живет, для чего. Когда он не понимает, что ему делать. Вот то же самое сейчас было с Сакурой.
«Твой друг заждался твоего ответа, разве нет?»
«Не может такого быть, Итачи... Столько всего ты видел за свою жизнь, не может быть такого, чтобы не попалась такая же, как я», — ответив, Сакура прошла в комнату Сая, где он писал картины... — И в какую страну ты летишь?
— В Италию. Ты разговаривала с Самаэлем, верно?
— Да... Было дело... Сай, будь осторожен только, хорошо?
— А я когда-то не был осторожен? Сакура, если со мной что-то случится, значит так надо. Но и сдаваться просто так я не собираюсь. И не говори ничего никому. Не люблю долгие проводы.
— Уверен? Как же Ино и Киба? — cпросила девушка, взяв его под локоть и пытаясь хоть на секунду оторвать его от картины и заставить посмотреть ей в глаза.
— Переживут. Не маленькие, — Сай в конце концов посмотрел на Сакуру, отложив кисти и палитру.
— Сай, я думаю, тебе лучше с ними хотя бы попрощаться. Ино, а тем более Киба — не любители долго прощаться... Не отнимай у них возможность увидеть тебя перед тем, как ты уедешь и неизвестно насколько.
— Хорошо. Ты исполнишь мою просьбу? — спросил Сай, вставая и убирая готовую картину.
— Какую? — тут же спросила девушка.
— Исполни свое обещание. Я хочу нарисовать твой портрет, — он закрепил чистый холст на мольберте.
— Э... Портрет... — девушка замялась. — Ну...да зачем тебе он? В Италии, говорят, девушки гораздо красивее, — робко улыбнувшись, сказала она.
— Не учи художника, что красиво, а что нет, — немного раздраженно сказал Сай, но затем улыбнулся. — Или ты не хочешь, чтобы тебя рисовал я?
— Просто...непривычно...немного... Я стесняюсь, честно говоря, — Cакура далеко не забыла то, что было более месяца назад.
— Все, что от тебя требуется — распустить волосы и позировать.
— Ну, хорошо... — пробормотала девушка и, сев на диван, распустила волосы. На ее лице играла робкая улыбка, а глаза выражали легкий испуг.
«Сын Адама, разве прекраснее природы может что-то быть?» — раздался голос не пойми откуда, но Сая эти фокусы уже не удивляли.
— Конечно нет, — увидев вновь Итачи, который материализовался рядом с Сакурой, Сай переглянулся с девушкой.
— Ты о чем? — cпросила Cакура.
Итачи лишь слегка улыбнулся, а затем наклонился к Харуно, прикусив ее ухо.
Сай апатично наблюдал за всеми его действиями, пока не увидел реакцию Сакуры. Щеки девушки налились румянцем, а в глазах играл целый фейерверк чувств — смятение, недоумение и нарастающее возмущение. Не долго думая, Эгава начал рисовать. Его движения были быстры, точны и порой еле заметны. В его глазах в эти мгновения плескалась жизнь и парень словно преобразился. Его лицо больше не напоминало мертвого человека. Он то и дело переводил взгляд на Сакуру и обратно — на холст. А Итачи уже отстранился от девушки, не дав ей что либо сделать в ответ.
Глаза Сакуры загорелись столькими эмоциями, что невозможно было пропустить такой момент... Сай быстро делал зарисовки, некоторые детали (особенно глаза) прорисовывал невероятно четко именно в этот момент. Cамой же девушке так хотелось плюнуть на все это. Этот ублюдок просто играется с ней, издевается, дразнит! Но нет, так нельзя...
«Успокойся, ты обещала Саю...» — девушка попыталась утихомириться и ей это удалось, но вот глаза так и метали молнии.
Вскоре Эгава закончил работать над портретом и, зачем-то накрыв его черной тканью, вышел из-за мольберта, протянув руку Сакуре.
— Спасибо тебе, огромное. Обещаю, эта картина не останется безымянной, но сейчас я не стану ее никому показывать. Даже тебе.
Итачи же, стоя немного поодаль, с интересом наблюдал за этими людьми. Все же жилка творца и убийцы — вот, что связывало его с этим смертным. И с Сакурой — разгорающаяся искра...
— А почему не покажешь?
— Она еще не готова. Я сделал лишь зарисовку, которая не скоро станет полноценной картиной.
— Сай, что ты сегодня намерен делать? — Сакура уже, казалось, забыла про то, что где-то тут Сатана.
— Эм...ну...не знаю...
— Пойдем погуляем, последний раз нам с Ино удалось вытащить тебя неделю назад.
Сай посмотрел на девушку, затем на Итачи и, увидев, что тот изображает равнодушие, решил:
— Пошли. Я не против провести с тобой весь день.
Когда Эгава в своем творческом беспорядке начал искать вещи, стало забавно — особенно если учесть, что он полчаса искал свои джинсы, а Сакура, найдя их, держала, вытянув руку вперед, пока тот не заметил.
Когда Сай полностью был готов, то создавал образ плохого парня — потому даже после этого Харуно пришлось его поправить — они оба смеялись, и со стороны могло показаться, что это муж и жена.
«Сай...смеется?» — думал про себя Итачи, наблюдая за ними, — «Эта дочь Евы...»
Он больше не попадался Сакуре на глаза, но был все время рядом. Ему не нравилось то, что она не хочет его признавать, как и все другие люди...
Несмотря на то, что Сай улыбался рядом с девушкой так же, как и она с ним — на душе было неладно. Ведь она так хотела раньше быть с Эгавой... Все могло быть так всегда: они бы гуляли, чаще были бы вместе, встречались бы... Но нет, надо же было появиться самому Сатане... В который раз девушка поразилась себе в том смысле, что именно она с детства попадалась в такие странные нелепые ситуации. Вот только не понятно было, почему, когда ее касался Сай, она не чувствовала того, что от прикосновений Самаэля... Может, просто потому, что он по природе своей искуситель? Тогда, что значили его слова о том, что она видит его таким? Не с красной страшной аурой похоти, соблазна, злобы и прочих грехов, а с чистотой, небесно-васильковой. Воплощением красоты и гармонии. Сакура вконец запуталась, но не подавала виду, даже когда они с Саем расстались. Перед уходом Эгава поцеловал Харуно в щеку, на что девушка лишь робко улыбнулась.
Устало поднимаясь по ступенькам — одному богу известно сколько они протопали за весь день — девушка думала, что ей делать дальше.
— Утро вечера мудренее, — раздался голос во мраке подъезда. Как всегда Итачи. Как всегда независим и безграничен в своей прихоти.
— Да... Конечно, — задумчиво ответила девушка, казалось, она привыкла к таким его выпадам.
— Так иди спать, — Итачи оказался совсем вплотную к ней и, запустив пальцы в ее волосы, провел ими, наблюдая как розовые пряди словно вода растекаются по его коже. — И ни о чем не думай, — уже хрипловатым полушепотом добавил он.
От этого прикосновения девушка невольно взглотнула.
«Несмотря на то, что его не было больше месяца, лишь то, что он так близко — уже сильно влияет на меня...»
— С чего вдруг столько милости?
— Милости? Я делаю то, что мне хочется, малышка, — его глаза недовольно сузились.
— Ясно, — девушка провернула ключи в замке двери и вошла, оставив квартиру открытой, заранее зная, что он войдет. Бросив их на тумбочку она разделась и зашла в ванную. — «Смысл ему грубить или сопротивляться, все равно сделает так, как ему хочется...» — Cакура вдруг вспомнила слова Сая о том, что, возможно, ничего не нужно делать, ведь он действительно не уйдет, если ему того не захочется. — «Получится ли у меня ничего не делать...» — девушка вышла из ванны уже переодетая в шорты и футболку, вытирая волосы полотенцем. Бросив его в корзину, она прошла мимо телевизора и включила его. — «Думаю, сегодня без заднего фона я не усну...»
— У тебя уютно, — Итачи сел на кровати Сакуры у изножья, закинув за голову руки и облокотившись спиной о стену. — Я больше не буду невидимым рядом с тобой, — на этих словах он посмотрел на девушку.
— Даже не знаю, что и сказать, — вздохнула та, забираясь, как ребенок, под одеяло.
— Тебе ничего не надо говорить. Просто привыкай.
— К чему все это? — cпросила она, смотря в окно на ночное небо.
— К чему что?
— Что ты якобы будешь видимым, это что-то меняет?
— Просто тебе не понравилось, когда меня кто-то увидел. Вот и решил предупредить, — ответил Итачи, тоже смотря в окно на безоблачное ночное небо.
«Начинаешь считаться с моими желаниями?» — Cакура удивленно улыбнулась. —Итачи, — позвала она его.
— М? — Дьявол повернулся к Сакуре лицом и посмотрел в ее глаза.
— Что такое привязанность? — cпросила она.
Прежде, чем ответить, Итачи улыбнулся и растворился в черной мгле. Затем он снова появился, но уже лежа рядом с Сакурой и поглаживая ее щеку тыльной стороной ладони.
— Привязанность — это невесомая ниточка, которая оплетает души людей и других созданий. Она тонка, и ее легко разрушить. Но она же и упруга — стоит одному натянуть ее, словно струну, как другой тут же почувствует это. Она же является началом для того, что вы называете любовью.
— А как ее определить? — Сакура удивлялась сама себе, но отстраняться или убрать его руку ей не хотелось.
Она не знала почему, ей действительно это нравилось, несмотря даже на то, что он — не человек. Все могло бы быть, он мог ее просто и использовать...
Девушка отвела глаза в сторону, словно размышляя над этими вопросами и пытаясь найти на них ответы.
— На этот вопрос ты сама найдешь ответ, когда придет время, — удивительно, но Итачи сейчас не был похож на Дьявола. Его улыбка была такой нежной, а взгляд таким заботливым... И он не пытался снова развратить ее, даже намека не было на более интимные прикосновения... Все так...странно...
Сакура, улыбнувшись, хмыкнула и легла поближе к Итачи, уткнувшись лицом в его плечо.
— Cпокойной ночи.
— Приятных сновидений, моя Лилит, — прошептал с улыбкой Дьявол, поглаживая ее волосы, но Сакура его слов уже не услышала.
На следующее утро девушка, не услышав звонка, проснулась на час позже. Хотя, уже должна была выходить... Она развернулась к тумбочке и нашарила будильник. Посмотрев на него сначала с некой апатией, она долго о чем-то напряженно думала, но затем ее глаза постепенно начали расширяться — по мере того, как девушка начала понимать, что уже проспала.
— А-а-а!! Я опоздала!! — завопила она на всю квартиру, вскакивая с постели и хватая вещи с полки и шкафа на лету.
Итачи, который до сих пор лежал на боку в кровати, и про которого девушка вообще даже не вспомнила, наблюдал за всем этим, подперев голову рукой.
— Это так важно? — в итоге задал он один единственный вопрос, обозначив свое существование в этой комнате.
Сакура замерла и остановилась, развернувшись к нему.
— Да важно! Не ты платишь за квартиру — это раз. И вдобавок мне еще нужно покупать продукты! Ты, наверное, не поверишь, но я — не Бог, чтобы жить без еды! — закричала Харуно, в следующий момент кинув в него сразу полотенце и футболку. — А все ты виноват! Не мог разбудить!
— Ты так крепко спала, что я не стал тревожить твой покой, — невозмутимо ответил Итачи, вставая с кровати.
— А вот нужно было! Иначе меня могут уволить! Ну да, кому я говорю, тебе же все равно, — хлопнула девушка ладонями себя по бокам и кинулась в ванную, попутно закрывая замок на двери.
«Все равно? Да. Мне не важна суета людей, я ее не понимаю. Но тем не менее...»
Итачи подошел к окну, рассматривая открывающийся отсюда вид и вновь задумался. Больше он не может везде быть с Сакурой без того, чтобы его не заметили... Пора позаботиться о будущем, пусть ей это, может, и не понравится.
Харуно бежала, не глядя на дорогу, по улицам, по переулкам и паркам, пытаясь срезать хоть немного. Наконец, выжатая как лимон и запыхавшаяся, она вбежала в ресторан, извиняясь миллионы раз за то, что опоздала, но шефу было как-то все равно. Мало того, что он вручил ей премию, которая раза в два была больше прошлой, так еще и вспомнил случай, когда она угодила их «Важному клиенту». Выдохнув, девушка с облегчением присела, а после, переодевшись, принялась за работу.
Весь день шел почему-то медленно: еще клиент, еще заказ, еще блюдо и так — до позднего вечера...
Странно, но в ресторане поднялся какой-то непонятный шум. Были слышны голоса администратора и секретарши, и еще один. Итачи. Их речь становилась все громче и отчетливее, по мере того, как они приближались к кухне, и вскоре Сакура смогла различить слова:
— Вы позволите? Я хочу переговорить с вашим поваром с глазу на глаз, — после чего Итачи вошел в кухню, закрыв за собой дверь, — Не утомилась? — спросил он, повернувшись к девушке лицом.
— Чего ты тут забыл?! Опять есть захотелось? — спросила Сакура, шипя и поглядывая на двери — мало ей работы.
— Решил попробовать еще разок твои блюда, — усмехнулся Дьявол, присаживаясь на единственный стул. Подперев голову рукой, он стал наблюдать за девушкой. При этом в его глазах невозможно было прочесть ни единой эмоции. Кажется, что он смотрит с грустью, но через миг понимаешь, что это ласка, а может издевка?
— Слушай, не смешно. У меня заказов полно и тут ты, — девушка уже заканчивала «энное» блюдо, украшая его съестными декорациями, и хотела было поставить его на стол для официантов, как вспомнила, что что-то забыла и, отвернувшись, подошла к красиво нарезанным фруктам.
— Мне спешить некуда. В моих руках целая вечность, — усмехнулся Итачи. — Кстати, что-то не помню, чтобы мясо готовили так, — он подцепил один кусок вилкой и, отставив сковородку, сделал огонь побольше. Когда вообще он успел оказаться возле плиты — неизвестно.
— Итачи, что ты делаешь!!! — завопила девушка, толкая его в сторону от плиты. — Это способ приготовления мяса — не порть мне ничего! Ты специально?!
— Способ приготовления? — Итачи посмотрел на остальные блюда и задумчиво положил кусок мяса обратно. — Мир изменился сильнее, чем я предполагал...
— За месяц путешествия можно было это понять, — буркнула девушка.
— И все же, мне бы хотелось попробовать твоей стряпни еще раз.
Сакура снова повернулась к столу, чтобы закончить блюдо и вернуть его в первозданный вид. К счастью все получилось, но реабилитировала она его все же молча, и только потом сказала:
— На столе позади тебя меню, выбирай.
— Я хочу, чтобы ты сама приготовила для меня. Все, что захочешь.
Сакура только вздохнула и, оставив приготовленное на специальном столе, принялась молча за его блюдо.
— Сакура, скажи, ты бы умерла за любовь? — его голос затерялся среди шипения готовящихся блюд и журчания воды, текущей из крана, но все же, девушка его расслышала.

8. Жизнь.
Жизнь и смерть ходят рядом, но ничего не знают друг о друге ©.

Драгоценная. Она всегда была тем неограненным алмазом, который сиял всеми цветами радуги среди оттенков черного и белого. Милая. Она всегда старалась быть сильной, даже в своей слабости и все же была вечно доброй. Очаровательная. Ее красота заключалась в ее душе, которая светилась жизнерадостными искрами в ее изумрудных глазах, заставляя сердце любить. Любимая. Она и только она видела в нем личность, среди самого святого и самого порочного ощущала золотое ядро, которое под крепкой скорлупой хранило его душу. Но сейчас сосредоточие его сущности покрылось мелкой сетью трещин, которые, словно раны на теле человека, истощали его силу. И чем больше истекала его нескончаемая энергия, тем «человечнее» он становился. Это сравнимо с тем, как жизнь уходит из тела с каждой каплей крови.
Итачи дотронулся до той области на своей груди, где у человека находится сердце. Он чувствовал, что его разрывает изнутри. Ощущения были такие, словно горячая кровь бурлила и шипела, вырываясь наружу. Но вскоре она стала коркой... Знакомые ощущения, но все произошло в другом времени и при других обстоятельствах. То было реально. Это — скорее иллюзия, подаренная ему им самим.
Итачи прижал девушку, которая все это время тихонько спала в его объятьях, к себе еще крепче. Он вглядывался в сумрак комнаты, злясь на свою беспомощность не Бога и не Дьявола. Теперь тьма скрывала от него многие вещи, а свет резал глаза. Но все же, он знал. Знал, что сейчас он смотрит словно в зеркало.
Над ними стоял высокий брюнет с длинными и черными, как уголь, волосами. Его бездонные глаза, в которых не было жизни, гипнотизировали, и Итачи, лежавший с Сакурой, казалось утопал в них, словно в чем-то вязком и неопределенном, как пустота. На какое-то мгновение он потерялся где есть он, а где — его второе я. Словно он видел комнату сразу с двух ракурсов. А затем появился третий. Миг — и Итачи затерялся меж тремя собой. Такой же мрачный, сияющий черным, словно статуя из драгоценного камня. В его взгляде было слишком много жизни. И это удушало настоящего Самаэля еще больше, лишало его последних сил, приводило в неожиданный экстаз и опускало до ледяного отчаяния.
Это сводило с ума. Это поглощало его и разрушало. И лишь тепло девушки, лишь ее аура, ее живое дыхание возвращали его в реальность. Наконец-то он смог перевести свой взгляд на нее. Двойники пропали, вместе с хаосом, а Итачи лишь отрешенно усмехнулся.
Он был Богом. Он был Дьяволом. Он не был смертным. Но именно сейчас, рядом с ней, он — обычный человек, со своей сформированной душой, со своей любовью, которую он готов дарить Сакуре в своих поцелуях и ласках. Лишь контракт — тонкая цепь порядка среди хаоса — сохранила его связь со своими сущностями, а точнее — с толикой своих сил. Той немногой, которая должна была помочь вернуть все на свои места в нужный момент.
Девушка начала щуриться, а после — открыла глаза и, увидев своего Дьявола, еще часто хлопая ресницами, улыбнулась.
— Я думала, что проснусь — и тебя не будет, — прошептала она, заглядывая в его бездонные глаза.
Итачи, слегка осуждающе улыбнувшись этим словам, перевел дыхание. Разум стал возвращаться, вместе с ощущением слабости и боли глубоко в душе. Казалось, часть его вырвали с корнями и сожгли, оставив вторую половину чахнуть на промерзшей земле. Но так оно на самом деле и было. Его сила была им и, в то же время, больше не принадлежала ему. Он сам выбрал того себя, кто способен любить, кто способен видеть в глазах женщины весь мир. Всю Вселенную — от искренности и веры, до боли и отчаяния. И все это — истинная красота души человеческой, которая осталась при нем вместе с его любовью.
Все так же загадочно улыбаясь, Итачи опустил свой взгляд на ее руку, покоившуюся на белоснежном одеяле. Краем своего мизинца он дотронулся до ее кожи и провел по ней своеобразный узор. Затем его ладонь скользнула под ее, и их пальцы на миг переплелись. Но лишь на мгновение — вновь Сакура почувствовала, как он скользит по ее руке — немного щекотно, бережно и нежно. Итачи слегка сжал ее тонкие изящные персты и поднес ее руку к своим устам. Его губы коснулись тыльной стороны ладони Сакуры, и девушка тут же залилась румянцем. Дьявол словно играл с ней, наблюдая за ее реакцией и, вместе с тем, наслаждаясь нежностью и лаской.
Как только она почувствовала, что его твердые и, в то же время, мягкие губы поцеловали ее ладонь, жар еще больше распалился в ее душе, пробуждая в ней воспоминания прошлой ночи. Сердце ее неугомонно билось все сильнее и сильнее. Ей так и хотелось прильнуть своими губами к его устам, попробовать самой его на вкус, запомнить эти мгновения навсегда...
Тепло ее руки и ласка, смешанная с потаенной страстью, в ее глазах, пробуждали в Итачи самые разнообразные, перечащие друг другу чувства. Он хотел ее всю, хотел без остатка, как жадный человек, у которого есть все, и ему кажется, что этого мало. Он понимал, что вот оно — счастье, любовь, все то, ради чего стоит жить. Но даже несмотря на свои греховные мысли, он предпочел насладиться девственной лаской, просто прислонившись щекой к ее ладони, которую только что целовал, прикрыв в блаженстве глаза...
Сакура, мечтательно улыбаясь, другой рукой потянулась к его губам и, словно загипнотизированная, коснулась их с робкой улыбкой на устах. Проведя по ним кончиками пальцев, она словно восхищалась всем, что есть в нем — будто до этого она не видела всего, что он скрывал в себе. Бог и Дьявол. Милостивый Спаситель...и жестокий Судья.
«Но я его люблю...слишком сильно, так, что даже больно. И не знаю почему... Правду говорят — любовь и смерть слишком близки друг другу и ходят вечно рядом... Неразрывный проклятый альянс».
— О чем задумалась, малышка? — тихо спросил мужчина, словно боясь, что от его голоса нарушится спокойствие, царящее между ним и Сакурой.
Девушка, только улыбнувшись, молча покачала головой и прильнула к нему всем телом — уже на подсознании ей нужно было его тепло. Оно стало словно наркотиком или каким-то сладким волшебством, которое дарило ей покой.
Итачи в ответ прижал ее к себе и перевернулся на спину, так что Сакура теперь лежала на нем. Он вновь увлек ее в водоворот ласки. Более горячей, страстной, менее сдержанной и нежной. Он был словно ласковым зверем, немного навязчиво требующим ласки и совершенно открыто выражающим все свои чувства к ней.
Девушка неожиданно заерзала и устроилась поудобнее прямо на Дьяволе, оседлав его верхом. Ее улыбка была неимоверно радостной и совсем чуточку шаловливой, словно она еще недостаточно сильно открыла себя в этой сфере, но все же понимала, что ей хотелось большего, в особенности — рядом с ним.
Итачи же с интересом и некоторым изумлением смотрел ей в глаза. Ее действие еще раз напомнило бессмертному, что Сакура уже не та девочка, которую он знал и, более того, он не знал ее, по факту, вообще. Девочка Лилит, девушка Лилиан, девушка Сакура, женщина Сакура: все они — это она. Сакура — как бутон, который еще не раскрылся. И только сейчас Итачи имеет возможность видеть ее, наблюдать, как каждый новый лепесток разворачивается, превращая бутон в великолепный пленительный цветок.
Но у каждой Сакуры свои воспоминания, своя грань призмы, через которую она может смотреть на жизнь. И лишь ее внутренний стержень, ее «Я» соединяет всю ее в единый образ, который он так любит. Уже многие тысячелетия, миллионы лет...
«Кто ты, Лилит? Я хочу знать тебя всю... Я хочу тебя...» — его рука плавно прошлась по бедру девушки и обратно, словно он поощрял ее на дальнейшие действия.
Сакура нагнулась и приникла к нему вновь всем телом так, что ее обе руки оказались по обе стороны от его головы. Облокотившись руками о постель, она начала покрывать его лицо нежными легкими поцелуями, начиная от лба и заканчивая подбородком, едва касаясь губами.
Прикрыв глаза, Итачи наслаждался дарами Сакуры и ласкал ее спину, слегка массируя и поглаживая в районе поясницы. От этих его прикосновений, девушка чувствовала дрожь в своем теле, возрастающее неуемное желание. Словно она, попробовав раз этот фееричный экстаз, невиданный ею доселе, уже не могла без него обходиться. Ей хотелось снова ощутить все это, вновь чувствовать его в себе, быть с ним единым целым. Словно это была самая настоящая неуемная жажда страсти.
— Что это..? — с хрипотцой в голосе спросила она, едва касаясь его уст. — Странное ощущение...словно голод... — девушка уткнулась лбом ему в плечо, будто пытаясь перевести дыхание.
— Все в порядке, малышка, — Итачи погладил пряди ее волос. — Это и значит быть женщиной.
— Разреши мне быть ею рядом с тобой, — прошептала она, сама не ведая, что просит утолить этот самый голод.
— Я разрешаю тебе быть ею только рядом со мной, — улыбнулся Дьявол, проводя полосу по всей длине ее спины.
Сакура, едва приподняв лицо, прикоснулась губами к его шее и прошептала с легким смешком:
— Скажи, как меня так угораздило?
— Ты о чем? — даже несмотря на то, что ее близость, ее тяжесть тела, ее ласки, все больше пробуждали в нем и без того сильное желание, он спокойно перебирал пряди ее волос. Он прекрасно понимал, что для ее же блага — немного подождать.
— Полюбить тебя, — шепотом сказала девушка, вдыхая его аромат.
— Моя Лилит, — его голос прошелестел еле уловимо, словно шепот ветра. — Не важно. Достаточно просто любить, разве нет?
— Более чем, — ответила девушка, заглядывая в его бездонные черные глаза.
«Малышка, тебе не за чем задаваться такими вопросами. Даже я не знаю на многие ответов», — подумал он, проведя ладонью по ее щеке.
Девушка, насладившись его прикосновением, вновь приняла сидячее положение и взяла его руки в свои, слабо потянув на себя, словно предлагая ему тоже сесть. Итачи подчинился ей, ему было интересно, куда это все заведет. Теперь он не чувствовал так ярко эмоции людей, не читал их мыслей, не знал ничего.
Обняв Самаэля за шею, девушка притянула его еще ближе к себе. Она внимательно томным взглядом рассматривала его лицо — сначала глаза, затем ниже, спускаясь к губам, на которых ее взгляд и задержался дольше всего.
— Я хочу тебя... — cтранно, если раньше она боялась проявления чувств к нему, то теперь — словно все барьеры были разрушены.
— Малышка, — ее желание с такой готовностью отозвалось в его теле, словно это было эхо, но не угасающее, а наоборот — разрастающееся. Он поцеловал ее в шею, слегка прикусив, провел губами по ее коже вверх и покрыл поцелуями ее щеку. Затем, найдя ее губы, он стал наслаждаться ими. Его руки вновь ласкали ее спину, поясницу, бедра, порой словно стремясь найти ее грудь, они скользили по ее талии вверх, но там же и останавливались, будто не смея осуществить задуманное.
— Почему ты медлишь? — cпросила немного разочарованно девушка.
— Тебе стоит поберечь себя, — ласково ответил он, еще разок целуя ее губы. После этого, он прекратил ласкать ее и просто обнял, прижав всю ее к себе. — «Ты такая хрупкая и изящная... Я тоже хочу тебя, глупышка».
Сакура, поняв, о чем он говорил, только уткнулась лбом ему в плечо, но так и осталась сидеть на нем, обнимая.
— Я был бы счастлив утолить хотя бы какой-то голод, — улыбаясь, прошептал он, и его слова подтвердило урчание желудка. — «Неужели люди изо дня в день чувствуют это...»
Сакура, в удивлении отпрянула от него и посмотрела ему в глаза.
«Ты..?» — все прекрасно поняв, девушка звонко засмеялась. — Теперь понял, какого это?!
— Понял, — грустно улыбнулся он. Итачи не хотел, чтобы она знала, что ему пришлось испытать. Он хотел видеть счастье в ее глазах, а не тревогу.
Несмотря на его грустную улыбку, девушка провела почти час за приготовлением завтрака. Почему-то появилось жгучее желание удивить его и заставить почувствовать все с полна. Помнится, еще тогда, в ресторане, он хотел попробовать что-нибудь еще.
Пока она на кухне творила очередной гастрономический шедевр, Самаэль подошел к большому зеркалу, висевшему на стене. Он смотрел в свое отражение, проводя по зеркальной глади пальцами и размышлял над тем, что теперь ему делать.
Самое жгучее и сильное, в общем-то единственное его желание — быть с этой девушкой — исполнилось. Но что теперь? Они оба ходят по лезвию ножа — в любой момент могут произойти самые неожиданные вещи с летальным для них исходом. Может любой самолет врезаться в их дом. На улице любая машина может потерять управление и сбить либо Сакуру, либо его. Насмерть. В этом он не сомневался. Может случиться что угодно и это будет закономерностью — воздаянием за нарушение равновесия. И немаловажное — эта боль в сердце. Боль на столько сильная, словно разрывающая его изнутри. Но он не мог дать слабину — только не здесь, не при ней. Она не должна ни о чем знать. Если им суждено быть вместе недолго, то пусть это время протечет в безмятежности и тихом светлом счастье.
Комната была залита яркими лучами солнца, проникавшими в окна и заливавшими все пространство. А Итачи все стоял возле зеркала и пытался понять нового себя. Словно время замерло, словно жизнь остановилась.
Но это было не так. Проснулся попугай и, шумно встрепенувшись, стал орать на всю квартиру, что ему нужен корм. Итачи, позабывший, что он здесь есть вообще, немного вздрогнул. Тут же, словно не давая квартире вновь погрузиться в скучную тишину и призывая к рутинным будням, раздался звонок сотового. С Сакурой явно кому-то не терпелось поговорить. Эти потоки жизни, переплетения действий, создающие судьбу словно придали Вельзевулу сил и уверенности. Он отошел от зеркала, отбросив все сомнения.
Однако, ничего из того, что он думал не произошло. Шли месяцы — один за другим. Казалось, что это невозможно, и все было похоже на новогоднюю сказку, где нет места плохому, и все мечты сбываются. Бог, который попробовал человеческую жизнь... Да, они смертны и их жизнь коротка, но невероятно насыщена всеми чувствами, эмоциями, переживаниями. Боль, радость, счастье, страх, веселье — все абсолютно, все эмоции были невероятно красочными. Это все и составляло жизнь. А что у богов? Ничего. Ничего этого нет — все монотонно и серо, хоть и хорошо, и нет боли, но все это — не то. Именно чувства человеческие, даже самые страшные и ужасные, составляли многогранность жизни — ее свет и тени. И без этого никак.
Жизнь текла своим чередом многие месяцы: оба — и Сакура, и Итачи — жили в свое удовольствие, наслаждаясь друг другом. Порой, даже слишком... Но оба были счастливы. По-настоящему. Самаэль, хоть и переменился внутри, но он не показывал этих изменений — так, что только его Лилит могла видеть его таким, какой он есть.
Первый месяц жизни для него, как для человека, был словно страной чудес, где он учился что-либо делать и схватывал все на лету. Да, он многое видел, многое пробовал, многое знал, но так, чтобы делать это без той силы, которой он являлся — это совсем другое.
Итачи неустанно оберегал девушку. Он встречал ее, провожал, старался повсюду быть с ней, особенно после того, как его второе «Я» вновь навестило его. Он не хотел, чтобы история повторилась, и Сакура испытала те же страдания.
Но эти месяцы были удивительными не только для «Дьявола в отставке» и его любимой. Многое переменилось и среди друзей Сакуры. Больше она ничего не слышала о Сае, который уехал на следующий день после их последней встречи, а Ино и Киба стали настолько близкими друзьями, что везде были вместе, хоть и ругались не меньше обычного. По институту прошел даже слух, что они встречаются, но он так и остался ничем не подтвержденной сплетней.
Нередко девушки с потока Сакуры вспоминали того красавца, чье имя даже не знали, и пытались выпытать у Харуно, кем он ей приходится. Немало времени прошло, а они все помнили — обаяние Дьявола трудно забыть...
Месяц, два месяца, три... Дружба между Ино и Сакурой даже не пошатнулась — с чего бы? Но Яманако потихоньку начала подозревать зеленоглазую подругу в том, что она что-то утаивает. Блондинка заметила, что Сакура словно летала, светилась счастьем и была веселее обычного. Она уже смекнула, что причиной мог быть какой-то парень, с которым она начала встречаться, но почему же тогда Харуно ничего не рассказала ей?
Однажды Ино задержалась в институте — она переписывала тест, сидя у окна. Девушка словно искала ответ в облаках, о чем-то задумавшись. И каково же было ее изумление, когда, опустив взгляд, она увидела Сакуру возле ворот института и еще одного высокого брюнета, который наклонился к ее подруге и... Ино даже протерла глаза, убедившись, что ей не показалось. Харуно действительно дала себя поцеловать и даже улыбалась во все тридцать два зуба, улыбкой влюбленной дурочки. В этот момент Яманако твердо решила, что им предстоит серьезный разговор.
Возможность все выяснить представилась в магазине, когда Сакура стояла возле стенки с продуктами и что-то выбирала. Ино не следила за ней, она сама была удивлена ее здесь встретить, но свой шанс она не упустит. С решительной улыбкой и озорным взглядом Яманако подошла к подруге и тут же без предисловий выпалила:
— У тебя появился парень?
Сказать честно, поначалу девушка была сильно напугана таким внезапным заявлением и появлением блондинки, но потом невпопад ответила:
— Откуда ты узнала? — если Ино уверена — врать было бесполезно.
— Видела, как вы целовались. Как ты могла мне не рассказать? Мы же подруги! Или ты боялась, что я его у тебя уведу? — Яманако злилась и любопытствовала одновременно. Она не могла выбрать, чего ей хочется больше — узнать о личной жизни Сакуры, познакомиться с этим красавчиком или же надуть губки и обидеться.
— Эм...ты не спрашивала, — сразу же ответила девушка первый попавшийся ответ, который, кстати, часто против нее использовала подруга.
— А вот теперь спрашиваю. Выкладывай все на чистоту, — Ино подвинулась, когда какая-то бабулька хотела взять товар с полки рядом с девушкой.
— Ну, что рассказывать-то... Ну да, есть у меня парень, — начала Сакура, заминаясь. — «Всю жизнь, зараза, был, но где-то шлялся...» — Харуно уже ничего не удивляло после того, как в ее жизни вновь появился, а точнее — вернулся, Итачи. — «А вот знакомить их, я думаю, неудачная идея...»
— Так, а поподробнее? Кто он? Где познакомились? Как давно любите друг друга? — Ино уже чуть ли не визжала от восторга, когда прошептала ей на ухо с улыбкой до ушей. — А вы уже занимались Этим???
— Да что ты пристала!!! — отмахнулась Сакура. — Ну, это все сложно так сразу объяснить... — она отвернулась, но было видно, что она немного покраснела.
— Так, все, дорогая моя, покупай, за чем пришла, и пошли ко мне! Ты мне все-все расскажешь, и никаких но!!!
После этого ее «никаких», Сакура долго сражалась, но вышло только хуже — Ино запихала ее в собственную машину, которую ей подарили родители и отвезла к себе домой. Все это время девушка долго дулась на блондинку, но когда перед ней категорично поставили ее любимый шоколадный торт и чашку с чаем, она поняла, что сегодня победила Ино...
— Ну, и чего ты от меня хочешь?
— Для начала — хотя бы имя! И кто он такой! — с ненормальным огнем в глазах набросилась на нее с расспросами подруга. Ей не верилось, что Сакура могла начать с кем-то встречаться, а если это так, то каким же принцем надо быть, чтобы завоевать ее сердце. Да и, судя по всему, он буквально на руках ее носит.
— Зовут Итачи... — начала Сакура, отпивая чай. Ее немного пугал этот самый бешенный огонь в глазах Ино. «Ну, не могу же я сказать, что он — Бог?»
— И-и-и? — продолжала допытываться блондинка.
— Ну что и, Ино? — обиженно буркнула Сакура.
— Кто он? У него есть хобби? Как вы познакомились? Давно вы вместе? — Яманако завалила ее вопросами — ей хотелось знать все. А главное — когда она ее с ним познакомит.
— Ну...он — Дьявол, — ответила Сакура на полном серьезе. — И хобби соответствующее... — девушка не знала, почему так сказала.
— Хм... Сакура, а у вас Это было? — Ино как-то странно отреагировала на ее заявление, словно не услышала.
— Ну, было, что с того-то?
— А то, что первый раз всегда больно, так что не надо его так обзывать, — нравоучительно заявила блондинка.
— А разве я его как-то называла?
— Ты же сама сказала, что он — дьявол. Нет, ну ненасытных парней полно... А сколько ему лет? Он на много старше нас?
Сакура пыталась быстро придумать сколько же ему лет. В реальности ему столько, сколько Миру, если не больше.
— Двадцать три, — на автомате ответила девушка.
— Ого! А он ведь красавец? Из окна третьего этажа мне было плохо видно, — обижено сказала Яманако.
— Ну, ты и зоркая, — пробубнила Харуно в ответ.
— Так, а его хобби??? Я что-то не поняла, что ты имела ввиду. Он что, бабник?
— Нет, Ино, это исключено. Ну, понимаешь... — замялась Сакура, — Ну, как бы...он учится...
«Он ведь только начал привыкать к миру... Я сама была в шоке от того, что он поступил в университет...»
— А в каком институте???
— Эм... Ино... Я не знаю, он учится как-то сразу в двух... И при этом экстерном... — невпопад ответила она.
— Ого!!! Умный? Красивый? Сакура, да где ты такого отхватила?! — Ино подвинула подруге блюдце с печеньями.
— Нигде я его не откапывала... Сами друг друга нашли, — Сакура все больше начала понимать, что краснеет. Воспоминания их первой встречи были очень...жаркими.
— А как? Ну расскажи!!! Что я из тебя все клещами вытаскиваю?!
— Ну, познакомились совершенно случайно... Ну я не знаю, как тебе это рассказать... — Сакура сделала несколько глотков, стараясь растянуть время. — «Не поверит же!» — девушка совершенно не знала, как выпутаться из сложившейся ситуации. — А...насчет хобби... — она постаралась перевести тему, — ну, он беспристрастен ко всему...
«Он же Дьявол, отец грехов и всего остального» — подумалось ей.
Но она не знала наверняка, что он был им, но не есть сейчас. Теперь в его жизни настали более кардинальные перемены, чем учеба в институте, забота о девушке и тому подобное. Теперь он начал меняться внутренне. Словно раны его сущности стали заполняться влиянием всего окружающего. Он стал более замкнутым, менее разговорчивым и, порой казалось, склонялся к черной своей стороне.
Пока Сакура разговаривала с Ино, Итачи ехал из института. Выйдя на нужной остановке, он неспешно направился в сторону дома, тревожась, как там его Лилит. Он так задумался, уйдя в себя, что его чуть не сбила машина на переходе, но Итачи вовремя среагировал и успел избежать этого. Провожая легковушку задумчивым взглядом, он развернулся лицом к торговому центру, на витрине которого красовалась новинка мира автомобилей. Чем дольше он смотрел на нее, тем больше ему хотелось получить ее. Это чувство было для него ново — это было то же самое, как когда он впервые испытал страсть с Сакурой.
Разозлившись на себя самого, Самаэль пошел дальше своей дорогой, стараясь не думать о том, что с ним начало происходить...
В тот же момент, когда Итачи свернул во двор их дома, Сакура глянула машинально на настенные часы на кухне подруги.
— Ой, Ино, мне пора! Он же голодный придет! — девушка заторопилась в беспорядке ища свои вещи.
Отыскав все, одевшись и обувшись, Сакура подняла свой взгляд на блондинку и тут же в беспокойстве сделала шаг назад. Яманако стояла рядом, умиленно смотря на Сакуру с легким румянцем на щеках. Ее так порадовало, что Харуно наконец-то нашла свою половинку... Но все же, где-то в глубине души, она тоже хотела познакомиться с этим темноволосым гением, а в закромах ее разума так и зрел слабый вопрос: «А что, если..?»
— Ино, что с тобой... — неуверенно спросила Харуно.
— А? — встрепенувшись, девушка подошла к Сакуре вплотную и стала говорить по слогам, тыкая после каждого слова ей в грудь. — Чтобы познакомила нас! А то, что за фигня? Я твоя лучшая подруга или как? А обо всем узнаю последняя!
— Я обязательно его спрошу, хорошо? Он не любитель знакомиться... — Сакура отвела взгляд — что она еще могла сказать?
— Замечательно! Я буду ждать с нетерпением, — хищно улыбнулась Яманако, провожая Сакуру. — " А что, если...он не так идеален, как кажется?"

2 Часть.
С этих пор Итачи был еще более внимателен к Сакуре, следил за каждым ее шагом, и это уже начало даже раздражать ее. Все ее эмоции выплескивались наружу бурным фонтаном, переменчивым, как погода в море и таким же непредсказуемым. Но Итачи все понимал, оставался всегда терпеливым и никогда не смел даже повысить на нее своего голоса. А это были еще цветочки. Испытание его терпению продолжалось даже ночью, когда, просыпаясь внезапно часа в два или три ночи, Сакура требовала то арбуза, то икры, то банана и огурцов, а то и все вместе и сразу.
По мере того, как девушка проходила обследование, ей давали все новые и новые направления, некоторые врачи хмурились, но ничего не говорили, а другие — просто грустно улыбались. Но вот, наконец-то, последний заключительный осмотр, где ей озвучат все диагнозы и больница после этого уже не станет ее вторым домом.
Конечно, Итачи, как всегда, привез ее сюда, и дожидался возле кабинета. Он, как одержимый, сопровождал ее всюду, словно без него с ней обязательно что-то случится. Они расстались у кабинета с легким поцелуем на губах и ласковой улыбкой Сакуры, с которой она теперь сидела перед врачом и ждала, что ей скажут. Однако, даже когда он еще не начал говорить, она уже почувствовала нарастающее волнение — доктор явно собирался сказать что-то важное...
— Сакура, вы понимаете, что вам ни в коем случае теперь нельзя сильно волноваться? — медленно начал он, выделяя каждое слово и смотря ей в глаза, словно пытаясь внушить ей свои слова.
— Конечно, — кивнула она.
— Мне очень жаль, — начал не торопясь он, словно стараясь отсрочить тот момент, когда главные слова будут произнесены, — но вы больны...раком легких... После того, как вы забеременели, больные клетки активизировались и теперь растут. Сейчас у вас первая стадия, ее еще можно вылечить. Но...нет никаких гарантий, что ребенок выдержит все эти процедуры...
Улыбка девушки начала медленно исчезать, сразу же после первой судьбоносной фразы.
«Так, спокойно, главное не волнуйся, главное не волнуйся... Лекарства? Лечения? Нет гарантий?» — были первые ее мысли. Она выдохнула, взглотнула, и ее взгляд начал резко метаться, словно в поисках ответов на терзающие ее вопросы, но со вздохом она постепенно успокоила себя.
Сакура кашлянула спросила:
— Скажите, это все, что вы хотели мне сказать?
— С вами есть кто-нибудь сейчас здесь? — мягко спросил врач, внимательно наблюдая за пациенткой.
— Конечно, — в замешательстве ответила будущая мама. — Итачи.
— Позовите его, — обратился он к медсестре. Вскоре, она вернулась в кабинет вместе с Самаэлем, а затем, повинуясь кивку врача, взяла Сакуру под локоть и повела ее прочь из кабинета.
— В чем дело? — удивленно спросила девушка молодую медсестру. Та ей ответила лишь что-то похожее на: «Врачу лучше знать», — и попросила подождать у кабинета. Сама же она встала неподалеку, постоянно украдкой присматривая за девушкой.
Сакуре очень хотелось знать, что происходит за этой белой дверью, но то, что там говорили не было предназначено для ее ушей, и Итачи понимал это, когда слушал то, что рассказывал ему врач. С каждым новым словом парень все больше погружался в отчаяние и тьму.
— ...жизнь ребенка или ее. Есть еще малая доля вероятности, что она даже не доживет до родов. Все будет зависеть от скорости развития рака... В любом случае, выясните это в более подходящей обстановке. И помните, ей нельзя волноваться...
— Да, конечно.
— И вот еще что...
Разговор продолжался, время текло, а терпение девушки иссякало. Ей внезапно сильно захотелось плакать — и она плакала, не обращая внимание на платок, предоставленный ей медсестрой. Когда же дверь, наконец, скрипнула, и Итачи вышел из кабинета, девушка уже истерично смеялась сквозь слезы. Казалось, она совершенно потеряла контроль над своими эмоциями.
Быстро распрощавшись с доктором, Итачи осторожно присел на корточки перед Сакурой и, поглаживая ее колено, попросил поехать с ним домой. Ни одна черта в его лице не выдала его тревоги и других эмоций. Сейчас нужно было быть сильным. За себя и за нее. Это единственное, что он мог сделать.
Всю дорогу до дома взгляд девушки был направлен в окно машины. Ее веки подрагивали, слезы по-прежнему катились. Да, она знала, что была больна, но врачи говорили, что все же им удалось прекратить рост клеток, а значит, она могла спокойно жить дальше. Но Сакура не думала, что все настолько плохо... Почему... Кулаки девушки были плотно сжаты, и она глубоко дышала, пытаясь успокоиться. Понемногу ей это удалось — сейчас жизнь ребенка была важнее.
— Сакура... Прости, я не могу ничего сделать, — тихо прошептал Итачи, заворачивая во двор. Эта мысль не давала ему покоя — всесильный... Сейчас он был слабее ребенка...
— Я буду рожать, — cпокойно ответила она так, словно говоря: «Я все понимаю».
— Тебя можно вылечить... — начал было он.
— Нет, — мотнула она головой, закрыв глаза.
— Тогда нужно решить, что делать с ребенком, когда ты умрешь, — он произнес эти слова так спокойно, его голос совершенно не дрогнул. Но было видно, как сильно он сжал руль.
— Как? А ты... — девушка резко повернулась к нему лицом и во взгляде читалось: «Неужели, он тебе не нужен?»
— Я буду с ним некоторое время... Думаю, после нашей с тобой разлуки, я снова изменюсь и стану прежним. Но без тебя мне никто не нужен, — прямо ответил он.
— Но ведь он — это частица тебя и меня, как ты можешь такое говорить? — осипшим голосом прошептала она.
— Сакура, — Итачи протянул к ней руку и провел ладонью по ее щеке, — я даю слово, что у ребенка будет семья. Обязательно.
— Какая такая семья? Чужая?!
— Сакура, успокойся. Он — мой и твой ребенок. Он будет сильным, более чем. И у него будем мы с тобой, вместе, но только в том случае, если он обретет свой дом отдельно от нас.
Девушка только зло фыркнула и убрала резко его руку от своего лица. Она отвернулась и всю дорогу до конца молчала и смотрела куда угодно, но только не на Итачи. В ней боролось множество эмоций. Страх и мужество, вера и отчаяние, любовь и ненависть. Коктейль противостояний просто-напросто подливал масла в огонь.
Тишина после рева мотора. Хлопок двери. Отклик машины на сигнализацию. Разгневанные шаги по лестнице подъезда и снова хлопок — на этот раз входной двери, прямо перед носом Итачи. Глубоко вдохнув и выдохнув, он открыл дверь и вошел в квартиру вслед за Сакурой.
Девушка заперлась на целый час в ванной. Оттуда доносилось лишь равномерное тихое журчание воды. Сильная струя рвалась из крана, но на самом деле девушку это успокаивало. Сакура смотрела на нее, сидя на краю ванны и думала. О многом... О том, что сказал Итачи. Да, она не хотела его потерять, особенно после того, как вспомнила все, что с ней было в прошлых жизнях, хотя бы частично. Но и не хотела, чтобы малыш погибал из-за нее. Затем, она вспомнила то, как жестко обошлась с Итачи в машине, грубо оттолкнув его руку.
— Дура, — сказала она сама себе, ударившись лбом об раковину. Легкий щелчок — и девушка вышла из ванны.
— Я думал, ты решила устроить там девятый вал, — спокойно проговорил Итачи, словно ссоры и не было. Он стоял, опершись о стену спиной и скрестив на груди руки. — И у меня к тебе еще один вопрос. Что делать с твоими родителями? Мне кажется, что разлука с ними для тебя будет тяжелым бременем. — его слова были безжалостны. Но это — правда, от которой не скрыться. И не нужен никакой фарс.
Девушка понимала, о чем он говорит. Но почему-то сейчас его слова полоснули острым холодом. Она снова вздохнула. И, развернувшись, ушла в комнату, закрыв двери. Осторожно улегшись в постели, она тихо заплакала в подушку, судорожно сжимая уголок одеяла.
«Именно близкие ранят больнее всего», — отдавалось эхом в ее голове.
Осторожное прикосновение к ее волосам. Нежный поцелуй в плечо. Как он вошел? Когда? Сакура не помнила. Но сейчас он был рядом. Он ласково покрывал неспешными поцелуями каждый оголенный участок ее тела, словно прося прощения. Он был Дьяволом без жалости и сожаления. Ему было сложно понять, что сейчас чувствует Сакура. Но он знал, что это — боль. И ему самому было адски больно.
— Я боюсь, — вдруг сказала она.
— Я с тобой. Не забывай, ты связана со мной контрактом. Ты — моя, и я никуда тебя не отпущу, — прошептал он, слегка сжав ее плечи. Еще раз поцеловав ее в шею, он прилег рядом, заключив девушку в свои объятья, надеясь, что так она успокоится.
Время шло, не рожденный ребенок рос, а вместе с ним и живот Сакуры становился больше.
Итачи всюду присматривал за девушкой, старался угодить ей, и они не затрагивали более темы жизни и смерти. Как-то спонтанно было решено, что, если с ребенком все будет хорошо, то Итачи сделает так, что он станет заменой Сакуры ее родителям.
Лилит же не была против, у нее было еще одно пожелание — она хотела, чтобы ее родители не страдали так сильно. Она попросила Итачи сделать так, чтобы они забыли ее, не знали о ее существовании. Она была и радостна и печальна одновременно. Принадлежит Дьяволу, который ее безумно любит. Принадлежать сыну...но не быть с ним.... Лишь наблюдать, как он растет и взрослеет. Это тяжело. Невыносимо.
Несмотря на свою печальность во время беременности, девушка только хорошела, и выглядела такой милой, хоть и вечно печально улыбающейся. А Итачи, наблюдая за Сакурой, словно открывал ее для себя заново, привыкая к ней новой, более женственной, теперь несущей ответственность за двоих.
И Сакура не знала, что он слышал ее кашель по ночам, возрастающий с каждым новым днем. Замечал кровь на платках или полотенцах и переживал за нее. Она не знала, что он прекрасно понимал, как она мучается. И он не говорил ей об этом, ведь Сакура не хотела, чтобы этот ее маленький секрет открылся для него.
Стук сердца...большого...любящего. И рядом бьется трепещущее маленькое сердечко. Толчок, еще один. Измученная улыбка женщины.
— Еще! Еще немного!
Истошный крик.
— Ну же! Еще немного!
Детский плач. Ее слезы. Он жив, здоров...
— Крепкий малыш! — услышала она, словно за стеной.
«Хорошо. Почему-то хочется спать...» — даже несмотря на то, что она понимала — закрыв глаза, она могла уже никогда не проснуться, она все же позволила своим векам сомкнуться и тут же провалилась в глубокий сон.
Удушающая темнота... Пугающая тишина... Знакомый голос. Его спасительный мягкий баритон, который она так любила.
— Пойдем домой? — спрашивал он, словно сквозь водную стену.
Где-то там, словно сквозь вату, девушка чувствовала, как он держит ее за руку, как ласкает ее щеку своей рукой.
— Итачи? Что произошло? — сразу задала вопрос Сакура, как в прострации.
— Все хорошо, ты просто долго спала. Пойдем домой? — спросил он еще раз и поцеловал ее в лоб.
«Время пришло?»
— Неужели, время пришло? — мягко озвучила она свои мысли.
— Да, — так же ответил он, отстраняясь от Сакуры. На самом деле он понимал, что у нее еще было совсем немного времени... Но она бы страшно мучалась, от болезни, от чувств, от разлуки...
Встав, он бережно взял девушку на руки и понес вон из палаты. Удивительно, но на них не обращали внимания, что было очень странно, словно ни Итачи, ни Сакуры не существовало. Он — Дьявол, исполняющий волю своего контрактора. Она — его любовь, желающая обрести покой.
Вскоре Сакура почувствовала запах собственной квартиры. Отдаленно слышала, как где-то в комнате встрепенулся попугай. Она видела очертания предметов, скрытых в ночном сумраке, и ощущала присутствие Итачи, который словно сливался с ночью в единое.
Он сидел рядом с молодой матерью на краю кровати и держал ее за руку, разглядывая черты ее лица, стараясь навсегда запомнить их. Эти искренние глаза, эту робкую улыбку, эти мягкие податливые губы. Он не знал и не представлял, какой она будет в его мире. Но она не могла лежать спокойно, ожидая своей участи. Девушка с трудом села на постели, измотанная болезнью и родами, переживаниями и смятениями. Она потянулась к Итачи — ей так хотелось сейчас ощутить его родное тепло. Пересекая ее усилия над собой же, он поддался ей навстречу и заставил снова лечь, устроившись с ней рядом.
— Зачем ты так?
— Мне страшно.... Я...я не хочу. Я не могу. Я ведь больше не увижу их улыбки никогда... Не увижу его... — девушка уткнулась в грудь Самаэлю, тихо плача и иногда шмыгая носиком.
— Все ты увидишь, обязательно, моя Лилит, — прошептал он ей, обнимая ее крепче и смотря куда-то в пространство, поглаживая ее по спине.
— А будет ли у нас с тобой то, что у нас есть сейчас?
— Почему бы и нет?
Девушка сжала его рубашку, пытаясь остановиться.
— Я не смогу...если ты бросишь... — дальше она не стала озвучивать те мысли, которые причиняли еще больше боли, чем все, что ей предстояло и все, что она прошла.
— Да как ты можешь такое думать? — впервые он чуть повысил на нее голос. — Маленькая дурочка...
Острый укол со смесью тревоги и страха, отчаяния и безумства. Ее хватка внезапно стала сильнее, и Сакуру начал сотрясать безумный кашель, все продолжающийся и душащий ее до хрипоты. Впервые такой приступ. Это было даже для Итачи уже слишком.
Не обращая внимания на ее кровь на своей груди, не замечая ничего кроме Сакуры, он прижал ее к себе, когда она успокоилась и лишь шепотом попросил:
— Потерпи еще немного. Скажи, ты любишь этот мир? — спросил он, словно стараясь отвлечь ее.
Сакура шмыгнула носом, и подняла лицо. Девушка просто неустанно смотрела ему в глаза. Она уже не верила в то, контракт чем-то им поможет... Хотела бы верить, но боялась... Чуть потянувшись, делая вид, что только что ничего не было, она поцеловала его в губы, наверное, как ей казалось последний раз. И без того бешенный ритм сердца ускорялся. Осознание того, что ты видишь сейчас абсолютно все в последний раз, просто сводило с ума... А так хочется...просто пожить. Еще немножечко — вместе...
Итачи ощутил привкус железа на своих губах и соленых слез. Он прикрыл глаза на секунду, а затем сам поцеловал ее. Нежно и ласково, стараясь успокоить.
— Еще рано. Потерпи, — прошептал он в ее губы. — Так что ты скажешь об этом мире?
— Я люблю его... — сказала она, — люблю всех: родителей, друзей... — но было что-то в этом иное... Он словно смог уловить ее мысль: «Но вас — больше всех».
— Я спрашиваю тебя о природе. Хочешь увидеть рассвет? — все это время Итачи будто избегал ее взгляда. Он знал, что Сакура проживет еще примерно неделю, но она так будет мучиться...
В ответ лишь шепотом отчаянное «хочу». Слово, которое возымело всю силу своего желания.
Легкий поцелуй в лоб и легкое дуновение утреннего ветерка. Сакуре нельзя было стоять, но она чувствовала под ногами влажный песок и воду, ласкавшую ее стопы. Она видела, как небо на горизонте окрашивается рубиновым светом, как появляется животворное солнце. Легкий бриз принес с собой крики морских чаек. Сакура слышала шум прибоя и тихий извиняющийся шепот Итачи:
— Прости меня, любимая.
— Спасибо...
Она почувствовала прикосновение его ладони к своей спине и тут же ее сердце постепенно прекратило биться. Веки тяжелели, тело ослабло. Она падала, потеряв равновесие, падала на Итачи, а перед глазами видела ясный горизонт, внезапно смазавшийся и перетекший в голубое небо. Последний толчок ее сердца — последнее движение ее трепещущих ресниц.
Он убил ее. Убил, чтобы она не знала боли. Забрал себе. Всю, без остатка. Черный эгоист. Истинный Дьявол, потерявший свое Божественное начало.