Название: Как Кай и Герда
Автор: Кактус
Бета: Тут могло бы стоять ваше имя
Жанр: да бред опять, мракобесие.
Рейтинг: поставлю PG16, а то детишки не поймут)
Персонажи: мой ОТП, он же гудшип.
Предупреждение: ООС – и это серьезно, без шуточек, чтобы потом не было претензий. Кажется, стоило еще чего-нибудь написать, но уж больно станет похожим на «Топоному», поэтому я предпочла закруглить побыстрее. Если получилось вымученно – скажите, я себя уебу)
От автора: может, кто-нибудь выпнет меня из инета, чтобы я начала готовиться к экзаменам?!

Время игры...
Кто из нас проиграет? Да оба, наверное.
Шагом за край -
Оступились/разбились/разделись... смешно.
Мокнут дворы -
Это просто весна... это, кажется, нервное...
Не отпускай!
Отпусти... Ну, а впрочем — уже всё равно...
(с) Неждана Юрьева

У него седые волосы и серые, как плаксивое осеннее небо, глаза. Когда она его увидела, не было ничего, кроме удивления и любопытства. Еще он довольно низкого роста и худощавого телосложения. И улыбается он искренне, от души. Но когда она поняла, что это всего лишь привычка, в воздухе что-то зазвенело, задребезжало, разорвалось. Порой, стоя рядом с ним, она чувствует его рваное неровное дыхание, которое каждую минуту переходи в хрип/смех/плачь. Его руки дрожат, поэтому он предпочитает держаться от нее на безопасном расстоянии.
Как в замедленной съемке он видит ускользающую из поля видимости девушку с темно-фиалковыми глазами, и рука тянется вперед, и вроде бы душа рвется за ней, но остановился/задержался/упустил. И сдался. Всего два шага назад – во вчера, и отмотанное вернувшееся чувство острой потери бьет в спину, как последний предатель. Кстати, он ненавидит предателей. А она – тем более.
До недавнего времени она была уверена в том, что он самый светлый и добрый, понимающий человек на свете. Пока не увидела, как его фигура – на том самом высоком этаже Ордена, в ту холодную ночь с падающим снегом, — тонет в тени, отбрасываемой смежной стеной. В тот момент во тьму окунулась и ее душа. Следом за ним. И побежала/схватила за руку/заплакала/открылась. А он всего лишь похлопал по спине и сказал, что все будет хорошо.
… Расплелись узоры на кружевах, разошлась ночь, вобрав в себя пространство, разбрелись по углам прохожие, затихла музыка, в последний раз вздохнули смертники, разошлись замки, затихли часы, а они все продолжают молчать, сидя друг напротив друга в монотонно раскачивающемся поезде, уносящем их далеко за пределы Европы.
Они стоят у края пропасти, а снег все валит и валит, тонкой паутинкой оседают на волосы и плечи снежинки, и под ногами алчная пустошь, жадно поглощающая слезы. В спину бьет ветер-предатель, и голос дрожит/срывается/пропадает, но это теперь уже не важно. Кажется, упустили.
Со спины непонятно дрожит она или плачет, но он чувствует – боится. Себя ли? Его? Чего-то еще?
Пока не получается подойти/улыбнуться/утешить/рассмеяться, и он чувствует себя беззащитным и виноватым. В эту минуту она стала будто еще тоньше и уязвимее, словно зацепившаяся за крючковатую веточку шелковая ленточка на сильном ветру.
В затылок им дышало одиночество, за горло их хватала растоптанная любовь, в тисках сжимала тоска, по капле срывая вдохи, и ветра протяжный стон прорвал грудную клетку. Стало холодно, словно внутри все инеем покрылось, стало больно, будто кто-то рвал на куски сердце.
… И была глупая попытка догнать/нагнать/вернуть. Рвануться вперед и руками обхватить хрупкий силуэт. Была ошибка. Самая, наверное, большая в их жизни. Она целует его неумело, словно боится чего-то, он отвечает не сразу, будто делает последний шаг в пропасть.
А потом как-то быстро зачеркивается, словно неправильно написанное слово в длинном чопорном письме. Можно замазать, исчеркать, разорвать, скомкать и выбросить, но никогда, никогда – стереть. Оно останется. Это неправильное слово.
Он отступает, она отворачивается, и все встает на свои места.

… Никогда, слышишь никогда
Я не перестану любить тебя!
Мы с тобой как в старой сказке, мы с тобою — Кай и Герда,
Знаешь мы с тобою — Кай и Герда,
Только вот твоё не оттает сердце
Уже наверно...