Название: Лепестки сакуры
Автор: Кактус
Бета: убилсо
Жанр: ересь, бред, сонгфик, вынос мозга, абстракт
Рейтинг: детский
Персонажи: ОС/Хината.
Предупреждения: автор настоятельно рекомендует в смысл песни не вникать, так же не пытаться в прямом смысле понимать сам фик – это бесполезно, ибо он сам запутался в том, что же написал. POV обоих персонажей, ООСище страшное, ОС, AU – полный набор ^__^
Песня и вдохновитель: Розовые очки «Лепестки сакуры» - абстракт-рэп, прошу учесть сей факт
От автора: вы уверены, что будете это читать? Да? Ну тогда хоть мнение напишите свое. Буду премного благодарна. Кстати, моя палатка в лечебнице Св. Мунго меня поджидает. Все, я туда пошел

Короткий период года открывался как моргание его магнитных глаз...
И они не могли снова закрыться...
Шторы его ладоней озадачены штормовым предупреждением,
Что вся жизнь окажется такой же плоской и линейной...

Эта осень, этот город, эти улицы, серые бульвары и лица, бесцветные улыбки, бессмысленные фразы. Зачем я снова вернулся?
Кишат, спешат, влюбляются, ревнуют и над этим всем потом же смеются.
Бегут, убегают, спотыкаются, падают и снова бегут, снова убегают, снова спотыкаются — замкнутый круг.
Огромные толпы людей со своими мелкими ничего не значащими проблемами и заботами. Ложными иллюзиями. Ошибочными суждениями. Узким кругозором и ограниченной высотой полета.
Эта осень, этот город, эти странные мысли ни о чем и глупая привычка идти вперед. Зачем я снова вернулся?
Болезненно-желтые маски, кое-где уже надтреснувшие, кое-где уже истертые, полубезумные мысли, изредка проскальзывающие в бесконечном потоке заштампованных чувств. И снова эта осень.
Она что-то хочет от них, от меня.

Вагон набитый битком уставшими спинами
И их разговорами, словно резиновыми,
Захватившими воздух,
Сдавленный чем-то грустным, чем-то серьезным...

Мысли за мыслями, чувства за чувствами, они все бегут вперед, подгоняемые нехваткой времени, потом теряются, по пути сливаясь в один бессмысленный поток. Каждое предыдущее лицо похоже на последующее, и уставшие слова все прозрачнее и прозрачнее.
Зачем я сюда пришел? Что я здесь забыл?
И чувство чужого присутствия, ощущение незнакомого тепла, запаха, сердцебиения — осязаемо.
Эта осень что-то хочет от меня.
Оглядываюсь — пустота. Смотрю по сторонам — темно. Поднимаю взгляд...

Но тут он увидел маленький остров
Кислорода — она стояла чуть сбоку, так просто
Читала о чем-то, а вокруг нее контур словно
Свой мир вне лиц пропитых и сонных...

Среди высоких зеркальных небоскребов, пыльных бесконечных дорог, остервенелых автомобилей и неестественно ярких улыбок — она. Прислонившись к стене, буравя бесконечность испытующим взглядом усталых фиалковых глаз, отчужденная среди своей компании, выпавшая из привычной реальности.
Будто по интуиции отрывается от созерцания бессмысленной утренней жизни осеннего города и переводит свой взгляд на меня. Вздрагивает и снова отворачивается.
Твоя книга прочитана. Теперь мы неделимы, теперь ты со мной навечно. И все из-за того света, что ты прячешь, маскируешь из-за обыкновенного страха перед безликой массой своих же собственных друзей. Мне нужен твой свет. Мне нужны твои мысли.

Не давая пройти внутрь чужим словам,
Сдавливал их, держа за рукава...
Что ему захотелось проникнуть туда хоть на миг,
И он заглянул в ее книгу...

Багровый закат, бушующий посреди дня, красное от крови солнца море, безмолвно оплакивающее невыносимую пустоту со всеми страхами, что оно несет в своем чреве. И очертания на горизонте полуголых деревьев, бесстыже обнажившихся под приказом этой осени.
В короткие мгновения под ногами прошлая растаявшая жизнь со всеми страхами и со всей безнадежностью скользит быстротечными рваными кадрами, будто из старого немого кино.
Где нет людей, где нет бесконечной беготни, где теплый ленивый ветерок нехотя гуляет по просторам, изредка дотрагиваясь кончиками пальцев до верхушек многолетних деревьев и покрытых белоснежным снегом макушек высоких гор.
Где печальные аккорды гитары сливаются с небывалой розовой тишиной и, сплетаясь в один неделимый звук, разливаются по воздуху, проникают внутрь сквозь поры чувствительной кожи.
Где усталое блекло-голубое небо нависает в полудреме над землей, и появляется безумная мечта его обнять. И ты его обнимаешь.

Стыли щеки, от ослепительного солнца страниц ее романа...
Он хотел в капкан лучей, садов сакуры , в платья фей...
На груди фейерверки в ракурсе прижатых спин людей талых...
Не грубить им... исчезнуть... это все что осталось...

Пряча улыбку, натягивать привычную маску, закрывая глаза, вымученно подавлять свои желания. Бросить прощальный взгляд в сторону того, кто разглядел твое лицо, твои мир, кто прочел твою книгу.
Он тот, с кем теперь ты неразрывно связана прочными стальными цепями. Он стоит неподалеку, он смотрит на тебя, он ждет тебя.
Неумолимо медленно течет время, немыслимо громко трещит по швам уверенность. Быстро, очень быстро сменяется настороженная скрытость на немой вопрос: «Ты за мной?»
Стремительно проносятся вдоль обрывки воспоминаний, фрагменты из жизни, чем-то схожие с немым черно-белым кино прошлого тысячелетия.
«... Сериальный бог каждый день перебирает тысячи дорогих бирок и вживляет их в свое тело, рассматривает мир через розовые очки... А кто-то в это время воет на разбитые фонари... Сексуально-развращенный мир, пропитанный дешевыми запахами в дорогих флаконах, старое доброе ультранасилие, пошлый никчемный быт, грубая социальная сфера с модными вставками. И на фоне этого — чувство, одно лишь на континенте, обреченное этим миром... Обреченное ли?»

Лепестки сакуры текли из книги в приятной обложке:
Там стояли апрельские дни, настороженно...
Только не спугни цветения миг... и ты столь легко и тихо
Остаешься в странице, словно это дневник...

Закрытые глаза, усталая на устах улыбка, без которой солнце прячется за тучи, обессилено опущенные руки, сжатые в кулак хрупкие ладони и последнее прошептанное: «Я тебя ждала».
Осторожные шаги по краю тонкого лезвия и беспощадный ветер в спину, манящая под ногами бездна, море и покой. Дурманящий лиловый аромат лепестков цветущей сакуры, и всего лишь один шаг, отделяющий от бесконечного неба, солнца и запаха весны.
И весь мир, существовавший до этих трех взглядов и мучительно-долгих вздохов, терял всю значимость. Полупрозрачная ночь, завернутая в звездное небо, плотным одеялом прикрыла стоящих напротив совершенно незнакомых друг другу людей. Хватаясь тонкими пальцами за края ускользающего, словно легкомысленная на ласковом летнем ветру бабочка, мгновения, в безумном желании убежать от всеобщего внимания, от двузначных взглядов, из-за которых щеки пылают яростным огнем смущения, податься чуть вперед, но так, чтобы не было сомнений в том, что она не улетит, не вспорхнет прекрасными крыльями и не умчится к себе.
В бесполезной попытке тебя остановить, я проигрываю этой ночи, безлунному небу и странному чувству, будто знаю тебя, будто видела где-то, возможно, во сне или грезах я уже была с тобой, уже держала тебя за руку...
Робко опускаю взгляд, залившись румянцем, лепечу что-то вроде извинения, отступаю, назад, к прошлому... где нет тебя.

Кому-то когда-то жал руки, хотел кого-то винить,
Теперь — нет, словно и ты вне лет...
Край скупой пустоты внемлет,
Но где окажешься ты, если у тебя есть лишь
Пятнадцать минут на мечты?.. Шум и тишь лепестков летящих все выше,
Где другой край красоты, наконец, тебя услышал...

В полуденной тиши глубины центрального городского парка, в тени раскидистых мощных столетних кленов, спрятанный густой кроной прекрасных деревьев от палящих лучей кроваво-красного солнца, нещадно жалящих открытую кожу, я видел тебя. Легкой танцующей походкой ты выходила из здания, окутанная девственно-чистым саваном, словно наивный ребенок опускала глаза и смущенно улыбалась, подставляя нежное лицо, светящееся изнутри.
И посреди волочащихся тел, сдавленных заботами, посреди скудных чувств, загнанных в клетки надежд и желаний — ты. Застенчивая, робкая, словно первый распустившийся весной цветок, вселяющая надежду.
И почему ты мне так важна? Почему мне не хочется тебя отпускать? Почему, почему я не могу подойти?
...Что я здесь делаю?
Просто смотрю тебе вслед и лишь на уровне осязания чувствую еле уловимый аромат распустившихся лепестков сакуры, хоть на дворе и бабье лето. Беззастенчиво пробираюсь к тебе, расталкивая незнакомых мне людей, в паре шагов останавливаюсь, понимая, что глупо выгляжу. Ну же, обернись, прошу, увидь меня.
Растерянный и смущенный взгляд в мою сторону, робкая, неуверенная, но до моего безумства нежная улыбка, красота которой затмевает ослепляющее солнце на фоне синего неба. Знаешь ли ты, сколько света несешь в себе? Знаешь ли ты, что жить я без тебя не могу?
Знакомо ли тебе то чувство прочной взаимосвязи, когда кожей чувствуешь чужое дыхание, сердцебиение? Видишь ли ты меня? Не боишься ли?
Короткие две фразы, произнесенные дрожащим голосом, и желание убежать с тобой в твой полный света мир.
Неужели ты чувствуешь то же, что и я? Неужели я не одинок в своем чувстве? Неужели ты со мной?

Символы весны окутывали деревья светомузыкой,
То розовой, то бордовой...
Дорогой клуб растекался свинцовой пеной прибоя ...
Рискованный бодиарт рисует раскованно,
Цветение нежных пешеходов
Опасно для кожи его зрачков ...

Гомон и шум кругом, режущий глаза неоновый свет, полуголые девицы, бесстыже танцующие в клетках, полупьяные люди, глупые разговоры, мысли, низкие, первобытные желания — едкий для легких дым, разлагающее сознание безумие. Смех — пустой и бессмысленный — повсюду.
И твой до боли в сердце родной аромат.
Знакомый влажный блеск фиалковых глаз, и все летит к чертям, все исчезает, все меркнет, все теряется…
И где-то тебя зовут, а меня потеряли. И где-то визжит озверевшая музыка. И где-то пропадает мир. Где-то умирают люди, стынет в жилах кровь, и города захлебываются собственным развратом, а умирающие от жажды птицы уж более не залетают в эти края, мы стоим друг напротив друга, мы смотрим друг другу в глаза и чувствуем себя последними потомками Адама и Евы, зачинщиками снега и дождя – мы боги.
Пока вульгарные девицы извиваются, танцуя, свет твой очищает весь смрад, что поселился в их душах – ты прекрасна в девственной чистоте своих помыслов.
… Замереть и не шевелиться, нет, убежать и скрыться от тебя, твоего взгляда, сканирующего, изучающего насквозь. Что нужно тебе от меня?
Наскоро брошенные слова извинения, торопливые шаги, переменный стук каблучков о гладкий пол, размывающийся постепенно клуб, стушевывающийся мир, неясный за спиной голос брата, смазанный ответ на нормальный вопрос: «Ты куда?»

Его покидали рекламы в вагоне
Метро трепетно-ярко... В радужной коме
Встречал город — поклонник симптомов
Цветущих витрин, прянущих хором -
Напуганный сторонник времен года...

Была ли эта встреча случайной? Бывают ли случайности?
Хочу ли я знать ответ на этот вопрос?
Забытые когда-то давно мечты о прекрасном чувстве, о светлом будущем вновь полыхнули яркими островками, когда лицо твое озарила улыбка. Неужели я так много значу для тебя? Я видела, как ты искал выхода из толпы, как ты бежал от ночи, как одиночество протягивало корявые руки к тебе, в надежде задушить в своих липких объятьях, неужели ты ищешь ответ у меня?
И уж больше не свистит ветер, не льет дождь, не гримасничает стоящий на углу мим, не дышит город, не течет время – все остановилось ради этого момента, ради этого мига умирают звезды и возрождаются планеты, ради этих трех секунд нашего короткого свидания мир разрывается на части, россыпью драгоценной пыли разлетаясь по воздуху.
Но… возможно ли такое?

Но там все тот же беспокойно-серый говор
Антенн по нотам, в спорах и криках,
Где тонут тихо яркие пряди волокон -
Люди в зашторенных коконах молкнут,
Трезвея в странных окопках, развеет для многих
Лишь парк лепестки розовых вздохов
Потерянных в стеклянно-папирусных стопках...

Идеальный, взлелеянный нами мир.
Растянувшееся до бесконечности чернильно-синее небо.
Прохлада наполненного морем воздуха. Чернота южной ночи. Блеск слабых звезд – спутниц нас, этого вечера и этого мира. И за пределами этой реальности жизни больше нет, потому что там нет нас.
Седеющий за окном дождь уносит в преисподнюю с собой прах прошлой жизни, одиночества и мира без тебя. Страх перед пустошью уничтожается так же быстро, как когда-то и появился в моей жизни.
Сиреневый туман ровно ложится на остывшую за ночь землю в ожидании прекрасного багряного рассвета. Вдали, на самом горизонте – тоненькой белесой полоске – рассеивается тьма, уступая место возрождающемуся солнцу.
Шелест листьев, переменно тонущий в шепоте дождя. И этот мир наш. Целиком.

Жалко кричал капюшон, спадая, показывал он
Головы небоскребов, вечерних реклам ...
Помятые волосы, пьяные... под утро возвращались домой.

Нежные прикосновения прохладных пальцев к пылающей щеке. Неровное горячее дыхание на тонкой коже. Застенчивая улыбка, излучающие тепло светлые глаза, нежный у уха голос…
Бесконечный для нас миг, укрытый теплой осенью, бесконечное над головой небо. Бессмертие и покой – наша жизнь.