Название: Принцесса-лебедь
Автор: ladybuger
Бета: не имеется в наличии
Пейринг: Саске//Анабель
Жанр: драма, deathfic
Размер: мини
Рейтинги: NC-17
Дисклеймер: Кисимото
Саммари: где-то между Японией и Европой
Предупреждение: AU, ООС, ОС
Размещение: на ваше усмотрение, с указанием авторства
Статус: закончен
От автора: бредовая история, с надеждой возвращения в привычную колею
Дополнительно: ммм…

Белоснежное лёгкое платье, состоящее из пятидесяти метров кружев ручной работы, сверкающая диадема, изящные украшения, золотая корона принца, белая ручка принцессы…
Бывает, люди оказываются совсем не такими, какими ты их представляешь. Принцы, принцессы – это только былины. Сказки пишутся с реальных историй, и не зря нас пугает фраза «основано на реальных событиях». Бойтесь.
***
На меня навалилось грязное, тучное, пахнущее навозом тело. Я почти не могу дышать – живот скрутило, судороги проносятся по всему телу, от тех мест, которые лапают грубые руки. Я не могу дышать и потому, что вдыхать затхлый воздух, который идёт от его рта – гнилых зубов - и сальных волос почти невыносимо. Его космы свисают на лицо. Моё лицо! Оно больше не играет никакой роли. Не даёт преимуществ. Я еле ощущаю свои конечности. Не осталось чувств, кроме омерзения и боли между ног, как будто в меня втирают ещё стопку острых иголок с каждым толчком. И с каждым пыхтением, которое раздаётся у самого уха, воздух и мысли раздирает в клочья! И эта боль временами перекрывала всякую чувствительность к раздражителям извне.
- Нг… - грубая лапища схватила меня за грудь и сильно сдавила. Новая вспышка в сознании, состоящая из одного только этого ощущения. Как моя кожа перекатывается под чьими-то негнущимися толстыми пальцами. Он возится надо мной. Противно. По животу перекатывается туша, пахнущая потом и грязью. Это тоже отражаются в мозгу, сосредоточившемся на тошнотворном чувстве омерзения… Да. Вот – всё, что мне осталось.
Но ему нравится моя кожа. Он не придаёт ей особого значения, но – ему нравится как бы перебирать её пальцами. Грубо, так, что я вскрикиваю от боли.
А мой взгляд тонет в небе… Оно так близко, что я растворяюсь в нём... Но тело привязывается к земле, а я так несущественна для мира… Так не важно, тогда как оно для меня стало огромной вселенной. Небо… Я так хочу летать. Прямо сейчас! Дай мне крылья! Дай! Ну же… Бирюзовые и зеленоватые оттенки неба расплываются. Растворяются на глазах. Чувства опять обращаются к телу. Кажется, мозг на минуту отключился от реальности. Перед глазами только белая пелена, голова кружится, хоть я и лежу на земле, в ворохе травы, но… Капля наслаждения сползла мне на живот, и я, наконец, окончательно пропала. Это на некоторое время спасло от помешательства.

Первыми пришли в себя ощущения. Я чувствовала руки и ноги, но не могла пошевелить ни одним мускулом. Только представив, что я так и останусь валяться в лесу, без одежды, в луже крови и спермы, вся кожа покрылась потом. Я открыла глаза, и меня тут же прошиб холод. Вокруг никого не было. От этого все чувства обострились. Я чуть перекатилась с бока на спину – чтобы освободить затёкшую руку, и она ответила мне сильным покалыванием. Оно всё усиливалось, до такой степени, что мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не прикусить язык.
Ветерок на поляне постепенно приводил в чувства парализованные конечности. Наверно, мясник Билл понадеялся, что я сдохну прямо на месте, и он сможет оттрахать и мой охладевший к вечеру труп, но после всего я была ещё в сознании. Я села, стараясь не потревожить ни один синяк, и поняла, что скот, ещё приносящий пользу, не забивают. Чёртов Билли. От ноги к дереву тянулась верёвка.
Я быстро пришла в себя и даже заставила боль поутихнуть. Меня приводило в невероятное бешенство только одно – я не могла добраться до озера, чтобы смыть с себя эти белые следы с моих ног. Противные, склизкие отметины, напоминавшие об изнасиловании и потере достоинства. А с ними и чести и нормальной жизни… и все мысли о том, что принц Саске – самый интеллигентный и восхитительный человек, из всех, кого я знаю.
Я полетела к чертям. Что мне оставалось?

***
Сверкающие купола церкви уткнулись в голубого цвета небо. Оно было такого насыщенного и яркого цвета, что казалось покрывалом, которым город накрыли специально к свадьбе молодой принцессы Анабель и загадочного принца из огромной восточной страны. Этот брак дарил обоим государствам только преимущества, и соединял их в поистине огромную и могучую державу.
До свадьбы молодожёны едва ли виделись больше двух раз, но принцесса была в трепетном восторге от принца – высокий, подтянутый, с великолепными и затягивающими чёрными глазами, которые властвовали над всеми, кто хотя бы раз заглянули в их космос. В отличие от принца, его свита по-настоящему пугала Анабель. Все эти люди были очень разными – от цвета глаз и волос, до совершенно отличной друг от друга одежды. Хотя их лидер появлялся лишь в кимоно разных цветов, которые невероятно ему шли и подчёркивали плавности и неспешность движений. Была и ещё одна странность в их поведении. Нет, они в совершенстве исполняли все свои обязанности и этикет, но со своим принцем общались на равных, без особого уважении, а розоволосая девушка однажды совершила недопустимый проступок – провела по щеке своего господина и ещё долго не убирала свою руку. Наблюдавшая за этим Анабель была шокирована таким неподобающим отношением, но и она не была ангелом без капли яда.
Она соображала и придумывала всё более невероятные планы на этот счёт. Дело в том, что по традиции, сохраняющимся в любом обществе веками, незамужняя девушка должна быть девственна. Анабель же вовсе не была консервативной. Она была цветком, и цветком пьянящим воображение… она одурманивала и саму себя и каждый раз, увидев что-то прекрасное, не могла устоять. Сейчас принцесса была пьяна её женихом, принцем с Востока Учихой. Для неё это была своего рода экзотика.

Колокола на воздушных башнях церкви пробили одиннадцать. В это время из церкви понеслась лёгкая мелодия, покачнувшая терпимость к слёзам многих присутствующих дам. Белоснежное платье принцессы возникло на пороге. Перед ней раскрылись двери, и она вошла внутрь, оставляя за собой шлейф из пятидесяти метров кружев ручной работы, словно напоминание о своём чудесном явлении.

И вот… золотая корона принца, белая ручка принцессы, всё это предстало перед народом. Теперь уже король Учиха хранил невозмутимость, принцесса одаривала улыбкой всех вокруг. Праздник. А за ним мир, покой и благополучие… Покой.
***
-Ааах… - вопли переходили на тихие завывания, потому что за каждый вопль она получала шлепок огромной лапищи по лицу.
Мне делали больно эти здоровые жирные ублюдки. Я еле могла дышать из-за огромного отростка плоти, вставленного мне в рот. Сзади меня держали за промежность, расставив согнутые в коленях ноги далеко друг от друга, и эти руки трогали и трогами меня там. Они крутили пальцами, гладя, а потом резко уходили в клитор, раздвигая его, мне было невероятно жутко ощущать на себе грубые руки. Приходила часть наслаждения и от него мутнело в глазах, а потом меня разрывала боль. Я была измучена. По лицу текли слёзы и уже не останавливались. Рот попеременно наполнялся склизкой жидкостью, которою я должна была проглотить, чтобы не задохнуться. А он всё пихал свой член дальше мне в глотку, я ничего не могла.
Мой нос, наконец, втянул воздух так, что вся грудь наполнилась им до предела. Я лежала на траве, и подходили новые участники представления. За деньги со мной могли делать всё, что их убогий умишко пожелает. Сейчас их даже было двое. Один был таким старым, что сгодился бы мне в деды… У него тряслись от нетерпения руки, и он слюнявил губы, неуклюже облизываясь.
- А можно её… того? Ну, это…
Сейчас я с ужасом понимаю, что это слюнявое лицо высовывает язык и запихивает его в мой рот! Я умру от омерзения! Лёгким опять и опять не хватает кислорода. Что ещё, что ещё?
Небо… моё бескрайнее небо, почему ты так далеко? Я хочу к тебе, в тебе… Стать ангелом. И летать… Видеть всё вокруг с этих невероятных глубин синевы. Быть свободной, чувствовать удовлетворение, эйфорию, удовольствие, радость, счастье, наслаждение, превосходство… Как и всегда… Прошу…
Меня выворачивало. Мои внутренности скрутило, спина прогнулась. Она горела больше, чем все клеточки моего тела, и так изуродованные этим зверьём и проходимцами.
Я хочу летать! Эта мысль заслонила всё. И я послушно ей уступила, чувствовала лишь, что из моего тела что-то рвётся наружу. Я склонилась к земле, и кожа будто скорчилась под действием этого нового чувства, но я знала - эта боль спасает. Она даёт мне больше, много больше, по сравнению с тем, что я теряю. Меня будто скрутило в тугой ком. Я припала к земле, а потом… Взрыв адреналина, взрыв мыслей… тело выбросило наружу перья… Белоснежные перья, скрывающие всю кожу, а на спине… Я чувствовала непривычную тяжесть и в первое время не могла и пошевелиться. Не разобрать, то ли страх, то ли отголоски боли звучали во мне в этот момент… Я не могла понять. Мой разум перестал понимать, что творится вокруг. Может, он стал проще и грубее, но лишь из-за того, что я стала такой. Я парила в небесах, и мозг был мне не нужен. Что ещё требуется, кроме этого пьянящего чувства свободы? Это насыщенное синее небо оказалось не куполом. Скорее это океан… Чем выше взлетаешь, тем больше глубины можно увидеть. И тем больше отблесков света. И больше и звонче их ропот. Они разговаривают со всеми нами. И теперешнее моё тело было даровано мне ими. Бесценный, бесценный для меня дар. Радость и наслаждение заслонили их голоса. Мне было неважно всё остальное. К чему мне это? К чему… Небо покроет меня своим тёплым одеялом, и я усну здесь…

***
- Вы знаете, что делать, - он бросил эти слова как бы мимоходом. А потом стоял в проёме широкого окна во весь рост и смотрел на темнеющую чащу. Там растворились его слуги, пропали, исчезли в воздухе вместе с поклажей.
Они получили власть в государстве, а другого было и не нужно. Как только король в одночасье загадочным образом умер, настал черёд избавиться и от принцессы, его наследницы и единственной дочери.
Принцессу Анабель опоили, связали в её покоях, и как только начало темнеть, избавились от тела. Её нес человек в круглых чёрных очках – это единственная его особенность, которую очнувшаяся от снотворного принцесса смогла рассмотреть. А перед ним по лесу скользили две девушки, одна с чёрными длинными шелковистыми волосами, а вторая – та самая розоволосая нахалка в укороченной одежде. Никто не разговаривал, и ничто не издавало звуков, кроме иногда поскрипывающих о влажную траву подошв. Эта беззвучная скачка продолжалась несколько часов. Затем Анабель влили в рот странной субстанции жидкость, похожую на протухший кисель, развязали и оставили там. Вся делегация удалилась.
Только потом принцесса поняла, что в действие просто напросто пришли другие исполнители, которые её уж точно не будут жалеть.

***
Какое это было спокойствие! Безмятежность, лучистое солнце, пьянящий воздух, сладковатый привкус зелени. Стоило обернуться лебедем и сознание менялось, упрощалось, становилось радостнее.
И доставляло удовольствие просыпаться на берегу огромного озера, куда падают лучи тёплого утреннего солнца. Прошло чуть больше месяца с тех пор, как по ночам я стала обращаться в лебедя. Я видела своё отражение в воде – я была ослепительно белым лебедем, с длинной шеей. А движения и полёт – я ничего более размеренного и грациозного не видела за всю свою жизнь! Если бы Саске – я передёрнулась от одного воспоминания о нём – стал лебедем, он был бы полностью чёрным, может, это воспринималось бы как грязь.
Но сейчас жизнь представала передо мной в бескрайней зелени далеко внизу и далёкой голубой прямо по курсу. Я перестала смотреть вверх. Этого «далеко» мне прекрасно хватало.
Шрамы затянулись, но иногда внезапно возникало чувство, будто я до сих пор не могу отмыться и всё ещё в грязи в крови… Тогда у меня начинало зудеть в животе и я тёрла кожу руками, царапая и царапая её ногтями… Как будто если соскоблю верхний слой, мне станет легче и боль наконец утихнет.
Сегодня боль в животе приходила постоянно, с некоторыми перерывами, и терзала меня приступами…
Дальше в сознании какой-то обрыв и вот я смотрю на себя – я опять в крови. Кожа на животе разорвана, оттуда ещё идёт кровь и я вот-вот провалюсь в темноту снова, но вижу… рядом со мной ползают несколько окровавленных существ… Они небольшие, каждое уместится и в ладони…неровно покрытые чёрными перьями, но… самое ужасное, от чего сердце остановилось – они были похожи на маленьких детей, но с какими-то уродствами… Руки и ноги у некоторых замещали крылья и лапы, на лице одного существа нос замещал птичий клюв… Они слепо ползали вокруг и тыкались головками в мои ноги. От такого зрелища ползающих рядом со мной… детей? – кровь стыла в жилах. Ужас, только ужас… Я начала дышать быстро-быстро и не могла остановиться… от этого я закашлялась, в глазах зарябили слёзы. Всё ещё порывисто дышала, когда поняла, откуда эти существа взялись, и почему мой живот вспорот… Это мои дети… Мои и… тех мерзких ублюдков… Рвота быстро поднялась вверх по пищеводу и меня стошнило кровью. Это стало последней каплей отчаяния. В глазах темнеет, в голове роятся лихорадочные мысли, от которых разрывается голова… Тошнотворное чувство… Опять… Кажется, я не могу перестать плакать. Капельки моих слёз перемешались с кровью, и меня опять затошнило… Я ползла к воде. К живительной прохладе… но это не так-то просто в распоротым животом. Меня мутило от отвращения и к самой себе и ко всему вокруг…
Я тянула руку к гладкой водной глади и увидела свою руку… Она ещё была изящной, белокожей, но сквозь поры прорастали отростки перьев, ещё покрытые прозрачной оболочкой. Меня затрясло, и я разрыдалась. Я билась в истерике, внутренности скручивало в тугой узел, я не понимала, как я вообще ещё двигаюсь в таком состоянии… Из меня хлестала кровь. Я чувствовала, что вот-вот могу умереть и… и тут я увидела этих маленьких пищащих существ. Они всё ещё слепо озирались вокруг. Я не хотела их видеть. Я не хотела, чтобы что-то напоминало мне о… Не важно… не важно! Превозмогая отвращения, я брала их в руки и выкидывала в озеро. Они ещё не умели плавать и сначала бултыхались в воде и жалобно ныли, но потом затихали. Так же затихли и мои рыдания. Кажется… кровь отливала от рук и ног, и без того тёмное сознание превратилось в омут.
Оно просто затянуло меня, и я забылась.
Как будто заснула, но мне не снились сны.