Название: Ты – мое отражение
Автор: BAPBAPA777
Бета: Гивс
E-mail: varya_lz@list.ru
Жанр: Ангст, Романтика
Персонажи: Ино/…
Рейтинг: G
Дисклеймер: Кисимото
Размер: мини
Состояние: закончен
Размещение: только с моего разрешения
От автора: сей миник посвящаю своей Ирочке, своей беточке, своей лучшей подруге. Солнце, ты у меня самая-самая. С Валентинчиком тебя. Обнимаю, целую и люблю-люблю))

Лето. Прекрасное время года. Яркое солнце, как нежное дыхание матери, приятно согревает кожу моего светлого лица и открытых одеждой плеч. Шуршание толпы и щебетание неугомонных птиц бодряще тешат душу, будто салют радости вновь и вновь взрывается внутри, пытаясь высвободиться за пределы моей оболочки. До моих ноздрей, будто из чарующих сказок, на крыльях воздуха ненавящиво долетают изысканные ароматы красиво-усаженных клумб, узоры которых напоминают некие красно-фиолетовые и нежно-розовые орнаменты. Такая красота - ничто иное, как искусство умелого садовника. Меня всегда тянуло к творениям человечества. Нечасто мне попадется на глаза изображение, что вводит меня в восхищение. Но многое есть в мире такое, чем бы я могла любоваться. Сейчас я любуюсь.
И где эта Сакура? Как ни странно звучит, но я совсем на нее не злюсь. Тем более, она, небось, специально мне назло опаздывает, чтобы показать, что я завишу от ее услуги. Ксо, как бы прискорбно это ни звучало, но сие собеседование многое значит для меня. Если все же меня возьмут в этот госпиталь, я буду должна своей подруге. Но ведь не такие у меня и малые шансы, не зря же я пять лет училась в медицинском колледже, да и с отличными результатами закончила обучение.
Глубоко вздыхаю. Начинаю нервничать? Нет, не из-за лобастой. Почему-то мне важна эта работа. Не хочу подрабатывать официанткой или санитаркой и разбить надежды родителей. А медик из меня хороший, у меня блестящие знания в хирургии, да и Сакура, если что, поможет. Сразу расскажет, что и как, кто и с кем. Да уж, сплетницы мы с ней. Легкий смешок и мою улыбку замечает проходящий мимо мужчина.
Почему-то в мозг, как пиявки, жадно впиваются мысли-сомнения и будто высасывают из него всю оставшуюся жидкость. Сразу кажется, что у меня потекла тушь, растерлись тени или выскочил петух из уложенной прически светлых волос. Просовываю руку в маленькую сумочку, что идеально подходит под цвет моей одежды. Где же это зеркальце? Ах, вот оно. Так. Пушистые ресницы и прекрасно уложенные в хвост пряди цвета золота. Все нормально, правда, помада немного стерлась. Ну и ладно, так даже лучше, больше внимания привлекают мои голубые глаза.
Блин. Ну, где же Сакура? Ловлю саму себя на том, что кусаю губы. Она сама назначила встречу и не идет. А ведь я здесь еще ни разу не была. Больница, где будет проходить собеседование, явно недалеко. Киоски. Магазины. А что это за здание? Вау!.. Высокие, даже какие-то гордые ступеньки, красивые, выкованные растительным узором перила и величественные огромнейшие колонны, судя по виду, явно старинные.
Почему-то это архитектурное сооружение сразу привлекло меня. От него будто исходили волны магнетизма, что заманивают в свою насыщенную загадками точку пика. Да, я шагаю к нему. Ступенька. Вторая. Третья. Поднимаюсь к широким стеклянным дверям. В золотисто-узорчатой раме над ними виднеется табличка. Это музей? Теперь понятно. Искусство всегда меня завлекало. Как во сне, меня тянет внутрь.
Графика. Грациозно. Живопись. Незабываемо. Скульптура. Божественно. Я готова гулко хлопать перед этими творениями человеческих рук и с треском разбить о стены этого большого помещения царившую здесь тишину. Застыв у одного из акварельных воплощений рая, я начинаю делать попытки вникнуть в суть, в этот пейзаж, перенестись в него. В глубину картины. Ведь там так красиво. Да, красиво, но все равно чего-то в нем не хватает. Его вид не вызывает мурашек на коже и ощущения, что моргать вовсе и не хочется, боясь, что изображение за один миг исчезнет. В нем есть жизнь, есть смысл, есть настроение, но мне этого мало. Слишком я привередливая. Сомневаюсь, что творение, которое приведет меня в восторг, вообще существует.
- Ино, блин! – не смотря на спокойных перешептывающихся людишек в пространстве этих стен, во все горло вмиг закричала какая-то сумасшедшая.
Все заинтересованные взоры незнакомых любителей творчества сразу обернулись в сторону источника звука, а после, и куда он был направлен. Черт. Становится неудобно. Глупо делать вид, что я ее не знаю.
- Сакура, ты где лазишь? – приблизившись к подруге, с вполне серьезным выражения лица спрашиваю я и замечаю, как ее зеленые глаза заливаются красным пламенем злости.
- Где я лазаю? Свинка, да ты вообще обалдела! Ты, наверное, перепутала уличный сквер и картинную галерею, где мы как раз должны были встретиться,… – махнув рукой на своего возмущенного товарища, я медленно стала цокать по спирально-выложенному кафелю пола, направляясь к выходу и зная, что сюда я обязательно вернусь.

Осень. Пониженная температура. Прохладно. Тяжело. Устала. Измучилась. Наконец-то рабочий день закончился, и теперь я могу идти домой. Сакура уже убежала на свидание к какому-то красавцу-брюнету. У нее теперь своя жизнь, а я будто углубляюсь в пустоту. Эта работа меня убивает. С каждым днем я становлюсь слабее, будто спасая чужую жизнь, я отдаю им частичку себя. И вскоре уже ничего не останется. Я высохну и навсегда скину листья, как эти деревья. Слышать каждый день стоны, крики и мольбу незнакомых мне людей от их ужасной боли, которую они уже не в силах чувствовать. Моя хрупкая психика не выдерживает уже этого груза. Ее опора скоро сломается, как тонкие спички, и меня поглотит тьма.
Слушаю шуршание падающей листвы. Успокаивает? Нет. Тоска пожирает изнутри. Хочется взвыть в недавно появившиеся звезды, чтобы отдать им часть своей скорби. Прошу, заберите от меня это чувство. Мне плохо вынашивать его в своей плоти, ведь оно, как дитя в утробе матери, постепенно разрастается,… а я бессильна. Мама, папа, знали бы вы, как мне сейчас плохо. Здесь, в этом городе жестокой и горькой реальности. Но вы меня воспитали стойкой девочкой, и я никогда не покажу вам, что меня что-то сломало. Я ведь сильная, гордая, неприступная. Пассивная, как медуза, но агрессивная при прикосновении. Любого ошарашу током, любого обложу матом, любому подарю взгляд разгневанной дьяволицы и лишь для того, чтобы никто не увидел того серого пуха. Ту меня. Я колючая, никто не обойдет мои иглы и не доберется до серединки. Я – бронзовая статуя.
Ками-сама! Чувствую, как депрессия с истерическим хохотом щипает мою душу. Уйди! Прошу! Уйди. В горле встаёт ком. Дома, Ино, лишь дома. Лишь одиночеству покажешь свои слезы. Только оно всегда с тобой.
Раньше я высказывалась матери, но когда уехала от нее на учебу, то этот груз взяла на себя Сакура – единственная родная душа в этих осколках дьявольской империи. Она мне всегда была и подругой, и сестрой, и матерью. Поддержка с ее стороны мне настолько важна, насколько она сама не догадывается. Но теперь у нее есть свой ухажер. Свой мальчик… возможно, и любовь. Завидую? Нет! Нет! Просто мне так грустно… и так одиноко. Все бы отдала, чтобы сейчас просто поговорить с тобой, дорогая моя подруга. Но ведь я должна радоваться за нее. Она сближается с человеком, хоть и ценой нашего отдаления. Но ведь все хорошо, Ино. Все хорошо.
Даже против самообмана уже появился иммунитет. На шее будто надето ожерелье с огромным камнем вместо кулона, что неописуемо давит на грудь. Есть лишь одно успокоительное средство, что ни разу меня не подводило, и я быстрым шагом направляюсь туда. В то сооружение искусства. В мой второй дом.
Коридор родного здания. Оглядываю знакомые высокие величественные стены, красиво-украшенные тонкими досками красного дерева, и горящие спиралеобразные белые свечи в позолоченных подсвечниках на этих вертикальных плоскостях. Стоящие мертвые воины из металлических доспехов с некими историческими копьями и топорами в руках уже совсем не вызывают у меня страха, как было ранее при посещении этого места. Звонкий стук моих каблучков эхом раздается по пустым коридорам. Потому я и люблю гулять здесь вечерами. Не мешает чужой гомон, разговоры, суета. Есть только ты и искусство.
Неяркое пламя на свечах изысканно вырисовывает интерьер большой, почти пустой комнаты, придавая ей какое-то ощущение тепла, уюта и комфорта. Как дуновение легкой влюбленности, до меня долетели ноты очаровательной мелодии, что тихонько, на цыпочках, шагали из какой-то комнаты. Восхитительная музыка. Ничто иное, как она единая, даст возможность лучше почувствовать себя частичкой искусства. Здесь, с этими творениями. Стою и долго вникаю в портрет одной из девушки. Ее улыбка блестит счастьем. «Завидуешь ей, Яманака?» - язвительно и с ухмылкой кричит мое второе я. А ведь действительно - я искренне уже давно не улыбалась. Не было повода? Ксо, о чем это я? Какое завидую? Я вполне счастливый человек. На этот раз эта попытка самообмана дала больший эффект, нежели первая. Радостно не стало, но зато развеяло угнетающую тучу хаосного состояния по стенам души.
Скорее всего, на меня произвело большее впечатление манящая музыка, нежели эти картины, писанные грубым слоем масла. Она настолько пропитана чувствами, что хочется, как ангел, взлететь в воздух и отдаться ее легкости. Но со вздохом осознаю, что лишь в сказке вырастают крылья, а давящие на плечи проблемы, трудности и царапины на психике все больше прижимают меня к плоскости пола. Может, когда-то я освобожусь от всего этого. Может, когда-то я стану свободной вольной птицей. Может, когда-нибудь я улыбнусь искренне. По крайней мере, я в это верю.
- Извините, но музей уже закрывается, - неожиданно привлекает мое внимание рабочий этого заведения старческих лет.
- Да. Конечно, - уловив последние ноты музыки, чтобы после возродить их дома своими воспоминаниями, я, окунувшись в свои раздумья, шагаю к выходу. – И мое сердце тоже.

Зима. Холод. Ужасный холод, кажется, уже впитался в мое тело до костей. Сегодня на моих руках умер человек. Я не справилась. Не смогла его спасти. Тогда, сама не осознавая всего шока для себя, я вышла в коридор в окровавленном халате, где сидели близкие этого человека. Как камни, кинула я им слова в лицо, которые для них казались концом света. Старшая женщина, скорее всего, мать, зашлась таким плачем, что моя душа мгновенно с треском разорвалась на куски и упала под ноги этим людям. Такого же возраста мужчина крепко держал ее в объятиях и что-то шептал на ухо. Молодой парень лет пятнадцати уставился на меня так, будто именно я убила его родственника. Его взгляд, как вонзающиеся в глубину сердца тысячи кинжалов… надолго еще останется у меня внутри. Невыносимо больно вспоминать его. Ками-сама, как же больно. Я… я не могу больше. Чувство вины меня убивает. Я… умираю. А что я могу? Лишь смыть чужую кровь с рук в раковину и пойти домой. Домой, но уже совсем иным человеком.
Подруга. Родная подруга услышала о случившемся и сразу прибежала меня утешать. Невыносимо тяжко, но я все же надела на себя маску обыденности, с внутренней стороны которой торчали острые иглы боли, вонзаясь мою плоть. Не хотела ей показывать, насколько это меня задело. Я сильная. Я сильная, так ведь? Поборола общество, поборю и саму себя, правда? Как-то неуверенно звучит. Ками-сама, кого я обманываю? Я не смогу. Я не могу больше так. Мне больно. Я умираю!
Снова темно. Домой? Нет. Хочу туда. Чтобы утихомирить саму себя. Вижу высокие колонны вдали. Я иду к тебе, искусство. Тихий хруст снега, что всегда мне нравился, сейчас раздражительно играет с моими нервами. Паршиво. Как же паршиво на душе. Хочу отдать свою жизнь человеку, которого я не смогла спасти, и умереть спокойно. Хочу умереть!
Нити моей сдержанности вмиг лопаются, и глаза наполняются влагой таящейся боли. Закрываю веки. Нет! Нет! Не хочу. Не хочу плакать. Я стойкая. Я холодная. Я бронзовая статуя. Проклятые слезы меня не слушаются и с кислотно-разъедающим эффектом катятся по щекам, обжигая как мои щеки, так и мою душу.
- Спасите меня, - как сумасшедшая, разговариваю я с картинами, заметив, что в помещении никого, кроме меня, нет.
Одна. Вторая. Третья. Пятая. Десятая. Ками-сама! В истерике жестко хватаюсь за голову в области висков и падаю на колени. Шумное дыхание и слезы катятся рекой.
- Не помогает. Не помогает! – хриплым голосом я выдаю душевные крики через горло, что сдавили кровожадные лапы какого-то невидимого хищника.
Хочется схватить эти произведения искусства и разбить о красиво оформленные стены. Расцарапать, разрушить, растоптать. Сотворить интерьер, подобный моему таящемуся внутри хаосу. Хочется кричать. Кричать во весь голос. Так, чтобы услышали все люди этого музея, этого города, этого мерзкого мира.
- Ненавижу! – вместе со всхлипами слова вырываются уже сами по себе, откинув строгие приказы моего руководства.
Мгновенно закрываю рут рукой, чтобы мои уста больше ничего лишнего не выкинули. Ощущение, будто в легких образовалась стекловата, а в горле выросли шипы. Будто во мне поселилась куча чертей из адского мира, что, не жалея, резкими рывками раздирают мое нутро на мясо, а свои трезубцы вонзают в окровавленный кусок плоти, что когда-то назывался моим сердцем. Глазурь пола не дает впитать в себя пролитые прозрачные капли, а моя светлая прядь волос острым кончиком растирает их по кафелю, вырисовывая в блеске мое отражение.
Снова слайды. Снова звуки из проклятой памяти. Чужая кровь. Плач. Ее плач. Его взгляд. Убила. Ино, ты его убила. Аааа! Ками-сама, смилуйся, я больше не могу. Не могу чувствовать эту боль. Не могу жить в этом жестоком мире. Не могу забыть. Забыть, что я человек, а не животное.
Сквозь свое гулкое дыхание замечаю легкие потоки музыки. Все вмиг перевернулось вверх дном. У меня уже галлюцинации? Утихомириваю свою истерику, чтобы хоть что-то услышать, пускай это будет даже шуршание мышки в уголке. Но нет. Это не просто музыка - это нечто большее. Настоящее искусство, которое можно оценить только слухом. Снова она? Она притягивает к себе, и я, поднявшись на ноги, шагаю ей навстречу. Все ближе и ближе. Все громче и громче. И струны неизведанной песни овивают мое сознание.
Осталась дверь, и я решительно толкаю ее тремя пальцами кисти руки. Тихий скрип дерева не мешает наслаждаться музыкой. Что это за комната? Здесь грязно, но тепло. Запах влаги и… глины? Да. Именно глины. Даже полы ею измазаны. Мне почему-то необъяснимо становится интересно, кто слушает эту божественную мелодию и чем именно здесь занимаются. Замечаю два столика, стоящие в углу, на них лежит помятая грязная клеенка. Надеюсь, это не для трупов, что пали жертвой какого-то сумасшедшего. Поражаясь своими же мыслями, начинаю с большим интересом разглядывать нечто обворожительное в центре комнаты и впадаю в шок.
Перед собой вижу ничто иное, как истинное божественное творение рук человеческих. Эта скульптура… она… она превосходна! Будто живая женская фигура, время для которой было остановлено, когда она отдавалась танцу. Каждый изгиб, каждая мышца, каждый миллиметр… Просто нет слов. Обхожу обворожительное изделие, чтобы оценить эту глиняное творение с другого ракурса. И здесь вид не разочаровывает. Ни один критик не сможет придраться к этому священному чуду. Протягиваю руку, чтобы дотронуться влажного мягкого материала, но боюсь. Оно слишком красивое. Страх, будто при касании оно, как мертвый пепел, осыплется серой пылью.
Чувствую, как по телу вновь и вновь спешно бегают мурашки. Понимаю, что мой взгляд сейчас похож на взгляд какой-то чокнутой, но это действительно прекрасно. Даже не моргаю. Душа, будто фантом, мгновенно вылетает из моего тела и танцует вместе с этой девушкой. Это… это… это божественно. Нет слов…
- Вот он какой… восторг, - сама себе шепотом говорю я, не в силах что-либо думать.
Ее шелковое развевающееся платье и длинные пряди распущенных волос показывают направление ветра. Четко очерченные линии ключиц, изогнутая дугой спина, нежно прикрытая тонкой драпировкой грудь, что не скрывает бугорки сосков, округлый животик с маленькой точкой пупка, стройные длинные ноги и ступни балерины. Нимфа. П-прекрасна.
Переданные движения. Они… восхитительные! Видно, что ее танец почувствовал сам скульптор. Чуть согнутые в локтях и плавно разведенные в стороны руки, чуть приподнято правое плечо и наклоненная в его сторону голова. Голова. А лицо? Лишь какая-то материя лежит на нем. Откинув мысль, что мне здесь запрещено находиться, а тем более трогать что-либо, я касаюсь мокрого лоскута этой ткани и тяну его вниз.
Неожиданный вид вмиг будит меня, как после столетнего сна, и внушает какой-то непонятный страх. Его нет. Такое обворожительно тело, фигура, жесты и без лика. Здесь явно работает какой-то псих. Тревога засвистела, как закипевший чайник, и я без раздумий рефлекторно выбегаю из этой грязной мастерской.
Выход. Где выход. Нужен глоток свежего воздуха. Нужно откусить кроху свободы. Нужно… Что? За последним барьером к выходу, за дверьми, изготовленными из толстого стекла, неожиданно появляется лицо человека. Т-ты?..

Час пик. Ксо, снова на первую пару опоздаю. С трудом пропихиваюсь в один из вагонов метро. Чувствую себя килькой в консервной банке. Со всех боков сдавили так, что тяжело даже вдыхать этот тошнотный воздух, пропитанный разновидными духами, одеколоном и потом. Следующая остановка, и в вагон пытаются пролезть еще куча людей и наглым образом насильно толкают всех в округе и, в частности, меня в самую глубь вагона. Теперь я по-настоящему начинаю завидовать тем, кто сейчас стоят на моем прежнем месте. Оказывается, то были еще цветочки по сравнению с тем, что ощущаю я сейчас.
Руки придавлены вдоль тела, без права отстраниться, носом ткнули в чью-то грудь, а про неугомонное лапание за задницу я уже молчу. Правой кистью руки мертво стискиваю кожаную ручку своей сумочки, которой тоже зажатой промеж людских фигур сейчас не сладко.
Остается лишь ждать, когда этот ужас окончится. Духота уже заставляет потеть сами легкие, но я, пошатываясь, жду своей станции, разглядывая рисунок на чьей-то футболке перед собой. Черный цвет с красным облаком на груди. Нет, ну кто одевает в такую жару черный цвет? Но аромат от нее мне определенно нравится. Он тушит все те мерзкие смешанные запахи, блуждающие в этом вагоне. Хм… очень даже приятный. Импульсивно подаюсь вперед, чтобы получше вдохнуть этот букет, сложенный из мужественности, резкости и… глины?..
Улавливаю сама себя за этим занятием. Ксо, что я творю? Некрасиво с моей стороны, как дворняга, обнюхивать каждого незнакомца. Чувствую, как жар охватывает мои щеки. Надеюсь, этот широкоплечий человек не заметил моей заинтересованности его ароматами. Даже не поднимаю головы. Стыдно? Ничего не было, ничего не было. Вам показалось.
Он продолжает стоять равнодушно, значит, все же не заметил. Ну, и славно. Резко замечаю, как кто-то касается моих волос, а ухом, совсем рядом, слышу чей-то глубокий вдох. Что? Этот мерзавец смеет меня обнюхивать? Это вроде как месть?
В плену возмущения машинально поднимаю голову, чтобы взглянуть на этого наглеца и впадаю в лабиринт растерянности. Светлые волосы, часть прядей которых падает на левую половину лица, а остальные – закреплены на макушке в довольно длинный для мужчин хвост. Плавные очертания лица, тонкие светлые линии бровей, четко очерченные большие голубые глаза и обворожительная улыбка. Он… он… так похож… на меня.
В таких ситуациях я награждаю своего обидчика матом и травмами, но улыбка этого блондина просто намертво прибила мой самоконтроль к полу. Автоматически потянув края губ, я отвечаю ему легкой усмешкой. Румянец лица уже обжигает кончик моего носа! Почему-то становится стыдно мне, а не ему, и резким поворотом головы, я отвожу взгляд в сторону. А запах беспрерывно продолжает будоражить голову. Ксо, что это со мной? Яманака, ты смущаешься? Что? Какая глупость.
Чтобы доказать самой себе свою стойкость, я снова обращаю взгляд на этого интересного человека. В упор. Лицом к лицу. Состязание взоров. Отступать не собираюсь, но он, видимо, тоже. Настырно разглядываю каждый миллиметр его лица. Очертание надбровных дуг, переносицы, носа. Хм… хорош. Характер форм глаз, век, ресниц. Ксо, красивый. Выпуклости скул, подбородка, губ. Губ? Его улыбка исчезла. Выявляя озадаченное выражение лица, я снова ныряю в голубую синеву моря его глаз.
Такой светлый, такой чистый, такой близкий. Мгновение, и он становится еще ближе. Считанные сантиметры. Считанные миллиметры. Его сухие губы приоткрываются, и на своей коже я чувствую горячее дыхание, которое действует на меня, как ускоренный вирус, поглощающий мой разум и вызывающий желание. Приглушенное слово «нельзя» крутится в мире запретов и законов. Но я уже не в нем. Мы не в нем.
Все вдруг затихло, и изображение уже, как расплывшаяся акварельная живопись. Пуховые перышки ангела тепло щекочут изнутри, и я будто взлетаю. Не знаю, что руководит мной, но сейчас я хочу лишь одного – его поцелуя. При одном касании его губ к моим, подобное крылышкам бабочки, я обессилено закрываю веки, чтобы отдаться продолжению этого момента. Но неожиданный рывок вагона и объявление моей станции возвращает мою душу обратно в тело.
Толпа движется к выходу и тащит в своих лапах меня за собой. Не в силах выдавить из себя даже писк, я повинуюсь своим пленителям и, даже не моргая, смотрю на очаровавшего меня блондина. Он тоже провожает меня своим загадочным и нежным взглядом, будто просит остановиться.
Две двери сходятся прямо перед моим носом, и лишь теперь я начинаю быстро смачивать веками свои кристаллики глаз, пробуждая свое сознание от только что происшедшего. За один миг прокручиваю все голове и понимаю, что не готова так расстаться с этим человеком. Сквозь прозрачное стекло этого загражденного выхода, средь различных чужих людей вижу его лицо. Знакомое лицо незнакомца. Хочу что-либо крикнуть, что-либо сделать, но лишь прислоняю свою ладонь к холодному стеклу дверей вагона, а поезд в ответ, будто почувствовав мое прикосновение, трогается с места. Миг, и я наблюдаю за удаляющимся хвостом транспорта в темный туннель. Туча гулкого звука растворяется в пространстве, спрятавшись в тоне разговаривающих невдалеке людей и моего шумного дыхания. Я все еще сама не понимаю, что только что произошло. Но я обязательно все вспомню. Вспомню и принужденно забуду.

Ты? Это ты? За стеклом… как тогда. Только теперь твое изображение украшают порхающие снежинки снега. Это галлюцинация? Ты… ты… как отражение. Мое отражение. Ксо, что за чепуха. Тяжким трудом выхожу от шока и, вспоминая, что моим легким нужно дышать, выпускаю из себя затаившейся углекислый газ на препятствующую перед нами прозрачную плоскость. Вспотевшее стекло вмиг прячет тебя от моего взора. А я лишь стою. Не иду дальше. Боюсь? А ведь ты тоже стоишь неподвижно. Я вижу пробивающийся желтый цвет твоих волос. Ты там. Меж нами лишь преграда – дверь.
А, может, все же он уже ушел? А я как дура здесь стою. Почему боюсь идти дальше? Он для меня просто незнакомец. Я его почти забыла. Что происходит? Ощущение, будто я сама себя не знаю. Гул и хаос в голове. В истерике ищу выход. Какой? Вытереть капли влаги, взглянуть снова в эти голубые, как чистое небо, глаза и пойти вперед… к нему? Но нет, я не настолько сумасшедшая и смелая, чтобы повернуть дверную ручку. Я не такая, как думают все. Я трусиха. Разворачиваюсь и бегу. Куда-то по коридорам. Подальше от всего.
Интуитивно нахожу туалетную комнату. Подхожу к блистающей белой раковине и кручу звездочку крана. Ледяная вода заполняет образованную чашечку из моих ладошек. Резким движением я брызгаю ей себе в лицо и смотрю прямо. Увиденное изображение заставляет меня вздрогнуть от страха. Боюсь своего же отражения? Я реально спятила. Там… в зеркале не я.… Там ты. Хватаюсь за голову.
- Уйди. Уйди, - в надежде прошу субъекта беспокойства, поселившегося в моем разуме. – Снова ты. Почему ты? Я тебя совсем не знаю. Уйди, - разговариваю с зеркалом. Идиотизм. Нужно идти домой. Устала. Жутко устала. Хочу спать. Хочу забыть. Все-все забыть. - Ноги моей больше не будет в этом месте, - заявляя самой себе, я выхожу из высокого здания, не встречая больше ни единой особы на своем пути. Ни единого отражения.

Весна. Звуки жужжащих трудящихся над сбором нектара пчел приятно согревают душу, нежные ароматы цветущих деревьев действуют на меня, как блаженное снотворное. Песни птиц, подобные колыбельной мамы, и теплые лучики солнца лишь обогащают чувственностью окружающую среду. Спокойно и позитивно.
Рабочий день закончился. Еще неделя, и иду в отпуск. Никогда не думала, что это скажу, но я привыкла к этой работе. Нельзя ей позволять пропитывать свой разум, ибо она завладеет тобой. Я поняла смысл. Утерял чужую жизнь – спаси другую. Более пассивно к этому относиться, ведь не может все идти идеально. На ошибках учатся. Я просто это пережила, и теперь у меня образовался иммунитет к чувству вины. С каждым днем я становлюсь все жестче. Я стойкая, я сильная, я холодная бронзовая статуя.
Еще десять минут пешком, а потом на метро. Не спешу, ведь дома меня никто не ждет. Люблю гулять. Взору представилось знакомое здание. Белая известь стен, облупленные колонны, изысканные перила. Столько народа перед ним не было даже когда делали новую выставку. Странно. Интерес барабанит по всем дверям моего внутреннего мира. Глубоко вздыхаю. Все равно туда не пойду, три месяца держалась и сейчас выдержу. Шагаю мимо, стараясь не слышать возгласы шума. Я не пойду. Я не пойду! Там, наверное, что-то невероятно прекрасное. Не пойду. Но ведь столько людей. Что же их так заинтересовало? Нет. Ино, нет.
Метро. Разговоры. Шум. Гомон. Привыкла. Для меня это уже, как тишина. Я их будто не слышу, пропускаю через себя, но не воспринимаю. Чего-то не хватает мне в этой жизни, и я не знаю чего. Я живу просто, чтобы жить. Я не ощущаю вкуса, лишь пережевываю. Но, может, это просто новый приплыв меланхолии? Сакура говорит, что мне пора начать ходить на свидания, но я считаю это полнейшей глупостью. Пустые разговоры, имитированные («искусственные») улыбки, лесть… меня от этого тошнит.
А сама-то Харуно все чаще и чаще пропадает с этим Учихой и с каждым днем все ярче сияет. Признаюсь, когда впервые его увидела, то реально на него запала, но, хорошо поразмыслив над этим, я оттолкнула свою заинтересованность. Она моя подруга, она мне дороже всех. Никогда не позволю встать между нами какому-то парню, пускай даже очаровательно-симпатичному. Я рада за тебя, Сакура. Правда, рада. Ты заслужила право на… любовь? Да уж… знать бы еще, что это.
Дома. Я дома. Мертвая тишина режет оптимизм. Знакомые стены, знакомый рисунок на обоях, знакомое зеркало в красивой оправе, не знакомое отражение в нем. Сколько можно? Сколько можно пугаться своего же отражения? Почему, когда я смотрю на него, то вспоминаю тебя, незнакомец, и с каждым разом ощущаю твое дыхание на своих губах. Ты хоть знаешь, что за всю мою жизнь добрался в мою душу глубже, чем кто-либо? И я даже не знаю твоего имени. «Там много людей, Ино, он может быть среди них», - с зевком начинает просыпаться второе я. Я не могу. Я не пойду туда… «Но ведь тебе безумно интересно, что привлекло такое количество людей, не так ли?» Да, интересно, и что? Если я пойду туда, то сама себе докажу, что я не умею держать обещание. «Ино, ты дура. Давать самой себе обещания, не глупо ли?». Ксо, ты выиграла, я иду туда.

С работы домой. С дома в музей. А ведь уже стемнело. Ксо, а, может, музей уже и закрыли. Реально обломишься, Яманака. Подхожу. Оглядываю высокое и родное мне здание.
- Я скучала по тебе, - признаюсь я, понимая, как безрассудно это звучит. Хорошо, что толпа, которая была здесь ранее, уже исчезла, а то смотрели бы на меня, как чокнутую, разговаривающую с домами.
Поворачиваю ручку. Догадки подтвердились. Заперто. Ксо. Теперь я точно умру от любопытства. Тарабаню в дверь. Я не отстану, пока меня не впустят. Слышу чьи-то шаги, за стеклом входа вижу, как открываются двери маленького коридорчика. Красиво сложенный охранник лет за пятьдесят с приятной усмешкой.
- Простите, а музей уже закрылся для посещения? – спрашиваю я, когда сторож открывает последние прозрачные двери.
- Закрыт, но не для работников. Входите, – озадачил меня этот широкоплечий мужчина и отошел в сторону, тем самым, пропуская меня внутрь.
Ошибся. Но ошибся мне на руку. В знак благодарности, одарив этого человека легкой улыбкой, я шагаю в глубину здания. Тишина и свечи. Как же здесь спокойно и прекрасно. Картины, милые, родные мои… я скучала. Столько новых появилось. Хочу все осмотреть, хочу во все вникнуть. Тихонько бегу на второй этаж. Нечто изменили. Теперь здесь только стояли скульптуры. Давно бы так - по этажам разделили виды изобразительного искусства.
Столько всего много. Я в раю. Хочется танцевать от радости, и я уже почти это делаю, как меня завораживает знакомая мелодия. Что? Снова? Почему-то начинают трястись пальцы рук и трепетать стойкость, ведь в голову лезут воспоминания из прошлого. Но я шагаю, я не боюсь. Навстречу к ней. Высокие двери из старого дерева я распахиваю внутрь огромного зала и решительно шагаю вперед. Цокот моих каблуков звонко эхом бьется о стены этого помещения. Пустое и темное. Лишь вдали, в самом конце величественной комнаты горят две яркие лампы, свет которых направлен на какой-то стоящий на подиуме объект.
С каждым шагом громче слышу музыку. Она прекрасна. Она обворожительна. Безумно любопытно, что же за творение там стоит, которому уделили такое огромнейшее помещение. Изображение уже настолько близко, что я узнаю его. О, Ками-сама, это же та безликая прекрасная скульптура. Ускоряю шаг. Бегу. Бегу к ней и снова замедляюсь. Это… это… это обман. Этого не может быть.
Все внутри вдруг взорвалось в салюте на тысячу сверкающих огоньков. Шок мгновенно посетил мое тело, от которого так легко не избавишься. Выпучиваю глаза. Почему? Как? Зачем? Восторг. Вопрос. Очарование. Безупречное тело. Легкость. Чувственность. Изысканность. Утонченность. Блеск бронзы. Это творение создал никто иной, как бог. Идеально гармонирующая музыка и яркое освещение. Неживая танцующая девушка, которой являюсь… я? Я не понимаю ничего. Как такое возможно? Почему?.. П-почему здесь мое лицо?
В разум будто поселилось торнадо, сотворяя разруху и беспредел с моими мыслями. Кружится голова, двоится в глазах, а легкие уже забыли свое предназначение. Автоматически, разглядывая фигуру, опускаю взгляд на ее ноги и натыкаюсь на табличку. Название этой картины начерчено в богатой раме.
- «Ты – мое отражение», - читаю вслух, сама не осознавая этих слов.
«Он скульптор?» - крикнуло все нутро, и от цунами-догадки я, уже не ощущая опоры слабых ног, падаю назад. Сознание и обладание своим телом на миг покидают меня, и я знаю, что вот-вот столкнусь с твердой плоскостью пола, больно ударяясь о него. Но, вместо жесткого кафеля, меня приветствуют чьи-то нежные руки, схватившие меня подмышки, не давая, тем самым, упасть. Вяло, не осознавая всего, поднимаюсь на непослушные ноги и, пошатываясь, поворачиваюсь. Глаза цвета спокойного моря, волосы, как сияние яркого солнца, и улыбка… очаровательная легкая улыбка.
- Ты? - в недоумении спрашиваю я, хотя слышу, как пищит от счастья моя душа. Неужели я так рада его видеть?
- Я, - как дуновение ветерка, его голос обогащает этот момент роскошью и сладостью нежности.
Один шаг, и он уже совсем близко ко мне. Наклоняет голову. Ками-сама, а я ведь не знала, что все это время, еще с первой встречи, я жаждала его поцелуя. Лишь ты пробрался сквозь мою колючую преграду и коснулся самого чувственного. Коснулся сердца.
- Ты, - уже не спрашиваю, а утверждаю я шепотом, ощущая его теплое дыхание на своих устах, - мое отражение.