Простите за задержку. Вот собственно и прода...

Глава двенадцатая. Игры.

От созерцания героев детства меня буквально оторвали, каким-то уж слишком знакомым жестом отпихнув назад; травмированная нога не выдержала - и я завалилась на пол. Надо мной возвышалась стайка девчонок, главную из которых я уже видела, только где, сказать затруднялась.
- Простите, ваша манга…
- Клюю-у-у-унула, - протянула главарь, блондинка с длинной челкой и еще более длинным хвостом.
- А?
- Да еще так любовалась… Хочешь, подарим тебе все томики этой бесполезной литературы?
Я поднялась.
- Какими бы вы тут обрядами не занимались, вы все еще находитесь в клубе седзе-манги, поэтому будьте добры…
- Заткнись, самонадеянная дура!
Я врезалась в дверь. Болезненно. Блондинка отрезала пути к отступлению.
- Выскочка!
- Я просто захотела вернуть мангу на свое место! – вяло возразила я.
- Тупая! Что, раз Саске на тебя обращает внимание, значит, все можно?!
- Да я не… - Получить оскорбление от такой нелогичной девушки было даже приятно. Но вот их тут было больше, чем меня. Хотя, ввиду последних событий я не боялась уже ничего, кучка больных фанаток была наименьшим из возможных неприятностей.
- Ты ведь… Уродина! У-ро-ди-на! Думаешь, достойна его?!
- Да не встречаемся мы! – рявкнула я вполне агрессивно для себя. Эти домыслы начинали раздражать. Неужели никто и правда не верит, что с этим парнем можно дружить?! Да и грубости перешли совсем в другой, более обидный характер. Чего уж тут говорить, блондинка была красива – голубые большие глаза, светлые, наверняка мягкие волосы, фигура не хуже, чем у Темари.
- Очередная игрушка, возомнившая о себе черти что… - хихикнула какая-то клуша позади.
- Да если бы не запрет на отношения…
- Трусихи! – воскликнула я в гневе. – Что есть запрет?! Между прочим, Саске не считается с мнением Гаары, вам ли это не знать! Вы все только и можете, что издалека стенать, развешивать тут… - я поморщилась, глядя на презрительного Учиху с фотографий. – А на самом деле вы ничего не можете, вот вы и беситесь, и мы с ним не встречаемся, забирайте на здоровье! – последняя фраза была выкинута блондинке прямо в лицо.
Она поджала губы, готовя то ли выплюнуть мне в лицо поток сквернословия, то ли просто выплюнуть мне в лицо; руки ее задрожали. Стайка позади была доведена до кондиции.
- А что уж будет с вашим клубом, когда он начнет встречаться с кем-то из вас? Изобьете подругу? – с кислой улыбкой спросила я, становясь снова излишне храброй, о чем, естественно, должна была пожалеть.
Это действительно стало последней каплей, и блондинка, не растерявшись, со всей силы залепила мне пощечину. Щека вспыхнула, я покачнулась.
- Мы все выстрадали свое, мы достойны быть с ним, - произнесла она величественно. – А ты… Выскочка, ты ничего не знаешь. Мы еще посмотрим.
С этими словами меня буквально выпихнули за дверь.
«Легко отделалась», - криво усмехнулась я, держась за щеку.

Так я познакомилась с клубом седзе-манги. Было искренне жаль томики «Кэнди-Кэнди», да и все собрание вообще; так же расцветало желание выкрасть мангу у извергов и передать той самой знакомой выпускнице – в свое время она тратила на коллекцию добрую часть зарплаты.
Щека горела красным, но это была мелочь по сравнению с ногой, которая болела пуще прежнего. Врач сказала, что это просто ушиб и ограничилась прикладыванием льда. Я буквально чувствовала, как под гольфом медленно наливался бледный фиалковый синяк, который сейчас очень нетактично напоминал о себе.
Я поймала себя на мысли, что сейчас мне бы Саске очень пригодился. Но он, вероятно, уже ушел домой. Ладно, хватит с меня его помощи, надо и честь знать.
До дома я дошла с трудом, хотя где-то на середине пути я уже не обращала внимания на скрипящее нытье лодыжки. Уже в своей комнате полюбовавшись на сиреневую плюшку, я легла спать.

Утром едва не опоздала. Носилась по квартире, закаляя выдержку, выскочила из дома и еле добежала до школы.
На лестнице я умудрилась столкнуться с кем-то и едва из-за этого не упасть. Этот «кто-то» был значительно мягче Саске, и то, что не он подвернулся мне, было даже немного удивительным фактом. Я подняла голову и замерла – на меня сверху вниз взирала Темари с какой-то сладкой, благосклонной улыбкой. Она подняла руку, я дернулась, несмотря на медлительность ее жеста, Темари скрипуче хихикнула и похлопала меня по щечке, как ребенка. Специально ли – по щеке, которая вчера пострадала в борьбе за справедливость.
- Наша красавица, - подернула блондинка бровями, оставляя свою руку на щеке. Эта пауза меня так испугала, что я подскочила и так угорело унеслась с лестницы, словно меня преследовали.
Я забежала в библиотеку и уперлась ладонями в колени, тяжело дыша. В отделе зарубежной литературы, как ни в чем не бывало, сидел Саске. «Вот он где, решил прогулять свои обязанности», - подумала я, нелепо пошутив по поводу его вечной взаимовыручки. Нелепо – даже в уме.
- Сакура? Как нога?
- Лучше, - ответила я и села напротив него. – Я тут встретила Темари…
- И как? – Саске был спокоен, наверное, потому что я сидела перед ним целехенькая, разве что напуганная.
- Ничего… Она назвала меня красавицей, похлопала по щеке, и тут я убежала.
- И что тебя не устраивает? – пожал плечами Саске, переворачивая страницу.
- Она была спокойна! Ничего не делала! И…
Моя рука взметнулась к горящей прикосновением щеке, но я тут же осеклась. Саске не должен ничего знать о той выходке своего клуба, решила я, он их и так не жалует.
К несчастью, Учиха уже отложил книгу и взирал на меня с самым деловитым видом.
- И?
- И… Похлопала по щеке…
- Это я уже слышал. Но она же не ударила тебя. Может, просто захотела тебя испугать?
- Она добилась своей цели, - пробормотала я.
- Ну и все. Не забывай, Гаара охоту остановил, и едва ли Темари ему противоречить будет.
Я в ответ только невнятно пробулькала согласие, в очередной раз чувствуя себя винтиком в сложном механизме войны. Скорее всего, так и было. Сравнение с шахматной доской, впрочем, мне нравилось больше: я была королевой, которая ходила на одну клетку, но была главной фигурой на доске, ведь если Саске потеряет союзника… Нет, не так – если Гаара его победит, то у Учихи никогда больше не будет союзников.
- Кто-то опять стал аутичным, - вздохнул Саске, закрыв книгу окончательно. Я качнула головой.
- Ну… Ведь это все серьезно, - заговорила я. – Все, что мы делаем, что они делают…
- Тебе еще не поздно отступить, тем более, что все могло закончиться более плачевно.
- Нет, этого я точно не сделаю. – Я отвернулась и дошла до полки с книгами, вытянула одну наугад и рывком открыла. Случайная строчка показалась мне бессмысленной, и томик отправился обратно. – Я вообще не понимаю, зачем ты постоянно меня отговариваешь.
- Ну… Из-за прошлого опыта, скорее всего.
- А что было раньше? – с интересом обернулась я. Учиха, наоборот, отвернулся. Спустя некоторое время он неохотно заговорил:
- При моем поступлении я сразу подружился с неким Наруто. Точнее, мы сначала много ссорились, но потом все сработало с точностью до наоборот, и мы стали самыми близкими друзьями. Гаара тогда не особо выпендривался, все началось где-то спустя полгода… Тогда Наруто возмутился. Он очень много и активно спорил с ним, выигрывал все драки – то время было безумием, и к концу года его исключили.
Я промолчала. Учиха выглядел очень разбитым из-за этого, хотя и оставался прежней циничной глыбой равнодушия.
- Следующий год начался с торжества Гаары. Директриса совсем с катушек слетела… А потом произошло так, что Гаара совсем на меня обозлился, наблюдать за ним в это время было забавно. Потом он нашел себе девушку, ммм… Карин, кажется. А я взял и отбил ее. Тогда Собаку ввел запрет на отношения, и Карин была выгнана.
Я нахмурилась. Это было в их стиле – втягивать народ со стороны.
Учиха, глядя на мое недовольное выражение лица, усмехнулся.
- Да, я тоже не играл честно, но иначе мы не можем, Сакура.
Я подумала, что если бы не пофигизм, Саске вполне мог бы стать таким же деспотом.
- Нет… нет, пожалуйста, я совсем не похож на него.
В очередной раз удивившись одинаковому ходу мыслей, я кивнула:
- Да. Похожи, но не одинаковы. Я знаю.
- И все-таки, если ты не будешь аккуратна, что-то да может случиться. – Саске встал. – С Гаарой не нарывайся. Он тебя не трогает только потому, что считает ниже своего достоинства сражаться с девчонкой… Наверное. А чтобы не раздражать Темари – просто не упоминай меня. Она сразу заводится. – Как-то глубокомысленно ухмыльнувшись, Саске вышел, оставив меня в легком недоумении.
Так и не разгадав эту загадку, я принялась за другую: мне стало интересно, что такого читает первый красавец школы. Выбор книги, тем не менее, меня несколько обескуражил: это был труд некоего Э. Берна под интригующим названием «Игры, в которые играют люди (Психология человеческих взаимоотношений)». Глянув вслед брюнету недоуменным взглядом, словно бы на него самого, я наугад открыла книгу где-то в середине.

«"Насилуют!" первой степени, или "Катись отсюда" игра популярна на вечеринках и представляет собой легкий флирт. Женщина (Уайт) демонстрирует, что она свободна и получает удовольствие от ухаживания мужчины. Как только он проявляет свое небезразличное отношение, игра закончена. Если женщина вежлива, она откровенно говорит: "Я ценю ваши комплименты и очень вам признательна", а затем переходит к следующему объекту. Если же она менее щедра, может просто оставить мужчину.

"Насилуют!" второй степени, или "Негодование". Уайт получает лишь побочное удовлетворение от ухаживаний Блэка. Главное удовлетворение она получает, отвергая его, так что в разговорном языке эта игра известна также под названием "Отвяжись, нахал!". Уайт компрометирует Блэка гораздо сильнее, чем при легком флирте игры первой степени, и наслаждается его замешательством, когда отвергает его. Блэк, конечно, не так беспомощен, как кажется, и ему пришлось затратить значительные усилия, чтобы попасть в подобную ситуацию.

"Насилуют!" третьей степени. Это суровая игра, которая заканчивается убийством, самоубийством или судебным разбирательством. Здесь Уайт ведет Блэка к компрометирующему физическому контакту и затем заявляет, что он пытался ее изнасиловать или причинил ей невозвратимый ущерб. Столкновение может произойти немедленно, как при крике "Насилуют!", либо может оказаться отложенным – самоубийство или убийство после продолжительной любовной связи. Если она захочет выдать происшедшее за изнасилование, ей без труда удастся найти союзников – платных или просто заинтересованных представителей полиции, прессы, адвокатов или родственников

Родственные игры. Мужская версия "Насилуют!" часто встречается в коммерческих ситуациях: "В постели режиссера" (однако женщина так и не получает роли) и "Сядь ко мне на колени" (после чего ее увольняют)».

Я вздрогнула, захлопнув книгу. Этот Берн, должно быть, был настоящим циником, а циники оставляли у меня тягостное ощущение, тем более такие отъявленные. Герои, представленные в этом варианте, были еще хуже: я бы, наверное, в жизни не могла так спокойно реагировать на комплименты и притязания.
Тряхнув головой, я быстро вышла.
В целом идея, что все, что делает человек – не более, чем игра, мне претила. Возможно, моя искренность была неправильной позицией в современной жизни, что мог бы мне подтвердить лично Гаара, специалист по местным «играм», и многие другие, называющие меня «наивной»; но нет, меня это не должно волновать, твердо решила я.

Глава тринадцатая. По телам и душам.

Далеко я, впрочем, не ушла. Картина, развернувшаяся в коридоре, заставила меня спрятаться за стенкой и затихнуть, как кролик перед удавом.
Двумя удавами.
Я могла представить что угодно, но только не Саске, который помогал собрать вещи покрасневшей и растерявшейся главе клуба седзе-манги! Сама глава, кажется, тоже этого не ожидала. Я успела разглядеть, как она покраснела и как медлительно, чуть дрожа, убирала книги в сумку. Судя по всему, так и продолжалось, пока я стояла и морозила спину стеной. Стена была вовсе не холодная, но так как я впервые подглядывала, какой-то стыд устроил мне Ад заранее, жаря тело на нервирующей сковородке.
Суетливые звуки на мгновение прекратились. Я обратилась во все внимание.
- Ну и зачем, Ино-чан, вы создали этот ваш глупенький кружок по интересам?
Я, пораженная елейном голоском Учихи, на мгновение выглянула и тут же спряталась обратно, застав недвусмысленную сцену – оба сидят на полу, он чуть привстал, его ладонь – на ее щеке, а их лица неприлично близко.
- В один прекрасный день, когда я, скажем, захочу одну из вас, ваш милый клуб превратится в сборище ревнивых барышень…
Я прижала ладони ко рту, чтобы не выдохнуть. Почему-то вспомнился старый, но до сих пор четко вырисовывающийся в голове диалог с Темари об уровне моего развития.
- А ты знаешь, что делает Гаара с теми, кто нарушит его запрет на отношения?
В ход пошло откровенное запугивание. Я снова рискнула бросить короткий взгляд из-за стены: Саске уже говорил все это ей на ушко, которое было пунцовым, как редиска.
Звук ткани. Я снова не удержалась от короткого подглядывания и ужаснулась: он грубо схватил ее за воротник и притянул к себе.
- Сегодня. После уроков. У заброшенного корпуса.
«Свидание?!». Моему удивлению не было предела. Саске, с главой клуба его фанатов… Мир сошел с ума, потрясла я головой.
Тут, переосмыслив фразу, я снова удивилась – заброшенный корпус был запретной территорией, как и встречи вообще.
Мне снова вспомнился отрывок из книги Саске. Кажется, я начинала понимать, о чем речь. «Мужская версия "Насилуют!" часто встречается в коммерческих ситуациях: "Сядь ко мне на колени" (после чего девушку увольняют)».По сути это было похоже: Саске заставляет Ино (он же так ее назвал?) пожертвовать своим спокойствием, чтобы добиться желаемого – свидания с Саске, но я не была уверена, что он продолжит это все: в данном случае это «увольнение».
Я прислонила ладонь ко лбу, сгорая от сочувствия к блондинке. Саске был моим другом, но я не разделяла его позиции на корню. Он же просто не думает об окружающих, словно они – сплошные глупости, которые окружают его, пешки, которые в случае надобности ненадолго становятся ладьями – прямолинейными, но крайними.
Саске поднялся, Ино тоже вскочила и поспешно убежала.
Саске пошел в мою сторону. Я окликнула его.
- О, ты еще не ушла? – как ни в чем не бывало спросил Саске. Он прекрасно видел мое нахмуренное выражение лица, но все равно оставался непринужденным.
- Нет. Скажи, ты же не врал Ино?
- В смысле?
- Пожалуйста, не нужно так поступать. Она тебя любит.
Тонкая бровь брюнета выразительно изогнулась, чуть не сбив меня с твердой стези уверенности и укора, но, покачнувшись, я осталась на прежнем пути.
- Или ты просто хотел ее унизить? – Я поджала губы. Учиха отвернулся, словно признавая низость своих поступков. – Эй, Саске…
- Давай поговорим на завтраке. На крыше, - оборвал меня друг, спешно уходя.
Что ж, придумать оправдание своим проступкам время у него было, да и я терроризировать не собиралась. Просто успокоить себя, что он вовсе не плохой.

Знаете, я никогда не понимала феномена плохих парней. Я не любила половину героев седзе-манги из-за этого, не восхищалась мужественностью мистера Дарси, а Ретт Батлер меня и вовсе вымораживал. Оттого был милый Сай, с которым рай в шалаше – тихо и приятно сидеть, завернувшись в одно одеяло и смотреть в небо. А потом внезапно случился Саске, который был и надменным, как Дарси, и язвительным, как Батлер, и ошеломляющим, как все герои манги. И было в этом противоречии что-то притягательное, энергичное, словно бы мне нравилось препираться и сетовать на его характер. А потом смотреть в черные глаза и видеть, как от обоюдной улыбки меняется атмосфера…
В какой-то момент мне даже началось казаться, что я думаю, как влюбленная, хотя эта перспектива и не вызвала ожидаемого фейверка в желудке от волнения или вроде того. Это чувство было каким-то неправильным, пассивным, излишне простым, не делая из моей влюбленности открытие века и не посвящая этому тягостному факту много мыслей.
А еще меня не тянет встречаться, любая близость действует неправильно, слишком остро, лишает меня возможности соображать - и от этого очень страшно. Особенно, когда дело касается Саске, который назначает свидания с абсолютным равнодушием.
В общем, Учиха был отнюдь не идеалом, хотя нежность в его исполнении была трогательна и очень приятна. Даже не стоило изменять его образ в собственных глазах. Я знала, что привязанность, которую я испытывала к нему, никогда не выйдет за пределы дружбы, просто потому, что я знала, что случается с девушками поблизости него. Нет, девушки из «седзе-манги» выбрали заведомо неправильный путь.
Так что и оправдания его были мне не нужны, решила я. Но кое-что выяснить я хотела.
Поэтому, едва мы оказались на крыше, я выдала:
- Как связаны вы с Темари?
Саске недовольно поджал губы. Вопрос попал в точку, но, похоже, ответ был даже хуже, чем в случае с Ино.
- Поверь, ты не хочешь этого знать.
- Если бы я не хотела, я бы и не спросила.
Некоторое время Учиха молчал. Характер этой тишины мне был незнаком: то ли он собирается с мыслями, то ли придумывает отмазку, то ли он и вовсе ничего не собирается говорить.
- Саске? – На всякий случай я его окликнула.
- Да. Зачем тебе это знать?
- Затем, что это может повлиять на ее поступки.
Саске фыркнул.
- Я с ней переспал.
- А?! – я вздрогнула, ожидая какого угодно ответа, но точно не такого.
- Что, тебе еще и это объяснять? – раздраженно спросил Учиха. Я помотала головой.
- Нет… Ты хочешь сказать, что вы встречались?
- Я разве сказал «встречались»? – Саске приподнял бровь. Этот разговор его жутко нервировал, почему – предстояло выяснить.
- А как же… Подожди… - Мне почему-то привиделась жуткая картина, и я тут же вроде бы остановила себя, что Учиха не настолько ужасен, чтобы…
- Ты ее и… изна… - заикаясь от ужаса, задала вопрос я.
Саске, фыркнув, замахал руками.
- Упаси Господи, Харуно, это скорее она меня. – Он засмеялся, я немного расслабилась.
- Ладно, но я все равно не понимаю, как… - Всегда искренне думала, что физическая любовь – исключительно порождение духовной, об остальном только в кино говорили, но то ведь было кино…
- Ох, черт. Ты находишь меня красивым? – Учиху не интересовал ответ, и я без смущения выговорила:
- Да.
- Ну вот и все.
Я тут же в возмущении подскочила.
- Но я же не хочу с тобой переспать! – От внезапной мысли я чуть не свалилась с импровизированной скамейки; Саске очень мудро остался стоять на месте, не поддерживая разговор дальше, лишь терпеливо вздохнув.
- Это случилось на одном светском скучном мероприятии. Темари, воспользовавшись отсутствием Гаары, ко мне подкатила. Было, как я уже сказал, скучно, ну мы нашли свободное помещение и провели время… там, в общем. – Саске махнул рукой, оставляя слова позади. Я была уверена – будь перед ним другой человек, он бы сказал все более прямо, так как переключился неожиданно даже для самого себя. Это не могло не польстить. – Но это была одна ночь, вечер, я уж не знаю, поэтому я очень удивился, встретив ее на пороге своего дома следующим днем. Сказала, что Гаара даже готов остановить вражду ради наших отношений. А я ее взял да и послал прямым текстом с Гаарой вместе... С тех пор неприязнь переросла в ненависть.
- Она, наверное, в тебя влюбилась…
- Мне все равно. Было бы логично догадаться, чем это закончится.
- Я бы не догадалась, - пробормотала я, как никогда ощущая разницу полов даже между друзьями.
- Ага, ты не спишь с кем попало. А Темари как раз очень любит так делать.
- То есть ты не был первым?
- Нет, конечно.
Я на мгновение задумалась.
- А сколько вам было лет?
- Семнадцать… Или шестнадцать.
- Ясно. – Я решила не спорить и не выяснять, как такое возможно. Мир вокруг меня был другим, а я – анахронизмом, судя по всему. И, что замечательно – я отчаянно отказывалась понимать других людей. Хороший психолог из меня бы не вышел…
Саске мне не ответил, посчитав разговор законченным. Ему, кажется, тоже было неприятно говорить об этом, словно своего поступка он стыдился. Что ж, учитывая его отношения с семейством Собаку, это вполне возможно. А может, в этот момент он по-настоящему понял, как мы далеки друг от друга, словно мои представления распространялись на него. Доля правды в этом рассуждении была, как и его вины в произошедшем; но для нашего хлипкого союза об этом надо было умолчать, надо было принять целиком его сторону.
- Но Ино-то почему согласилась? – вдруг выдала я. Учиха расслабился, не услышав в моих словах упрека ему.
- Потому что они все из одного флакона, - ответил он, поведя плечом.
- А может, потому что тебя любит.
- Не любит она меня.
- Почему? – Я требовательно посмотрела на Саске.
- Так унижаться невозможно! – Он горько усмехнулся. – Когда кого-то любишь, мне кажется, прежде всего хочется сохранить лицо. Им от меня… понятия не имею, что нужно, но…
Я была согласна с его доводами, но они меня не убедили.
- Ты боишься их любви, - я весело улыбнулась. – Табун фанаток.
- Я их вообще не понимаю, занозы какие-то, - продолжал Саске. Эмоциональность его голоса, необычно подвижная мимика выдавали истинную степень усталости брюнета от них. Кажется, «седзе-манга» действительно его достала. – Таскаются, фотографируют, сталкеры… Теперь еще и угрожать вздумали!..
- Они тебе угрожают?! – восхитилась я невольно смелости и отчаянности бесшабашных девушек.
- Не мне, Сакура, тебе! Я вчера все слышал!
- Слышал? – медленно переспросила я.
- Да. Извини, что не вмешался, я подоспел к концу представления, - добавил он неохотно. Но вовсе не это волновало меня больше всего.
- Ты следишь за мной, что ли?! – взвыла я.

Глава четырнадцатая. Права и свободы.

Саске моргнул.
- Нет. Нет, - улыбнулся он. – Просто в этот день я поздно возвращался из школы.
- О. – Я на мгновение задумалась. Ну что же, действительно похоже на роковые совпадения; не забываем, что Саске у нас – ошеломляющий герой манги, подумала я. – Да, хорошо.
Мы снова замолчали. Что уж тут говорить – молчать мы любили, даже слишком. Я в такие минуты не думала ни о чем, за Саске, разумеется, не отвечаю; и наша тишина была такой уютной, словно мы просто любовались тем, что есть человек, с которым у нас странное, но понимание.
- Давай поспорим? – вдруг сказал Саске. Я недоуменно ответила:
- О чем?
- Если Ино не придет – а поверь, она не придет – ты пройдешься по заброшенному корпусу.
Я вздрогнула.
- Там же привидения!
- Чушь! – поморщился Учиха.
- Я туда не пойду!
- А со мной?
Я хотела уже возразить, но поджала губы.
- Я – это хороший аргумент? – Саске заулыбался, и я мгновенно как будто взбесилась.
- Нет!
- Не думал, что ты не боишься Гаары, но боишься старого домика!
- Да чтоб ты знал! – Я порывисто вскочила. – Ино придет!
- Не придет, спорим?
- Спорим! И если она придет, ты назначишь ей нормальное свидание!
Саске в ужасе застыл в меру своих эмоциональных возможностей. Похоже, он не ожидал такой жестокости с моей стороны, ну а мне оставалось только гордиться собой и своим внезапным решением.
- Ты меня уверял, что она не придет, - развела я руками. Кажется, я сделала открытие века – как заставить Учиху Саске сильно нервничать.
- Хорошо… Но тогда ты зайдешь в заброшенный корпус.
- Без проблем. Хоть с тобой, хоть без тебя.
Я уже паниковала, понимая, что согласилась воплотить мой кошмар в действительность, но все-таки пышущий бессильной яростью и при этом неуверенностью Саске того стоил.

Весь день я была в предвкушении.
- Я выберу для вас милую кафешечку, - пропела я вполголоса, проходя мимо Саске перед последним уроком. Все-таки совпадения частенько играют на меня, мы с ними, можно сказать, в одной лодке по жизни. Не откажут же они мне в этот раз?
- Не нарывайся, - зло пробурчал брюнет в ответ.
- Что произошло? – Киба недоуменно посмотрел на меня. Учиха уже остался позади, но слышать мог, поэтому я оглянулась назад; Саске, также обернувшись, от души погрозил мне кулаком.
- Ничего, забей, - хмыкнула я, чувствуя себя коварным злоумышленником и безжалостным садистом одновременно.

Молочное небо под вечер затянулось темными облаками. Я с грустью посмотрела на внутреннее отражение себя и подперла подбородок руками.
- Ты идешь? – оглянулся Киба.
- Нет, у меня дела, и мне нужно где-то переждать, - улыбнулась я. Еще один человек в этой школе, кто относится ко мне хорошо, не смотря ни на что. Если честно, мне откровенно надоело все время вспоминать Саске и постоянно думать о нем, но запрещать себе это – глупо, только волнений еще больше будет. Как Герострат – так хотели забыть, что с горя запомнили.
- Смотри, дождь собирается, - вместо прощания сказал Инузука, кивнув на небо за окном, чем снова заставил меня улыбнуться. Не мне ли знать состояние моего временного ментального пристанища?.. Конечно, дождь будет, влажность чувствуется через открытую форточку: такая типичная влажность перед дождем, от которой у некоторых бывают недомогания.
Окна нашего класса выходили на кусочек поля и пустырь перед заброшенным корпусом – местом действия на сегодня. Я договорилась с Саске, что буду наблюдать из окна, чтобы не спугнуть Ино, а если ее не будет, спущусь к нему.
Гулять по одному из самых страшных мест в мире в дождь было более чем заманчиво, и это даже не сарказм. В конце концов, к чувству паники нужно привыкать, если учесть, что за наши судьбы отныне в ответе только мы сами и, может быть, государство; но отец Гаары не зря депутат, и государство не может обратить на нас свой светлый взор.
Пустырь быстрым шагом пересек Учиха. Оглянувшись, он посмотрел на окна, найдя меня, подернул бровью. Я в ответ похлопала пальцем по запястью, как бы отвечая: «Еще не время».
Но минуты шли, а Ино все не было. Я становилась все растерянней, Учиха – все уверенней. Спустя полчаса после назначенного времени встречи он махнул рукой, и я была вынуждена спуститься, что заняло еще минуты три.
Неужели случайности сегодня не на моей стороне?
- Все? Убедилась? – с хода растянулся в ухмылке Саске. Его нетерпимость к проигравшим была просто невыносима. Особенно невыносима проигравшими.
- В чем? – удивилась я, направляясь прямо к заброшенному корпусу. Да, чем гротескней я буду к этому относится, тем легче мне будет, главное - не обращать внимание на сгущающиеся тучи и поздний час.
- В том, что она меня не любит.
- У нее могли появиться дела. Короче, нет, не верю, но проигрыш признаю.
- Это я понял, - кивнул Учиха, следуя за мной.
- А ты решил все-таки меня сопровождать?
- Я решил это на правах победителя. – Кто-нибудь, сотрите эту улыбку у него с лица!
- А вдруг ты маньяк? – буркнула я самое банальное, что пришло на ум.
- Тогда тебе же хуже, да? – Учиха уверенно подтолкнул меня ко входу. Все-таки он демон, отвечаю.
Я в нерешительности остановилась у деревянного порога, потопталась немного и перешагнула.
Но едва моя нога, обутая в мягкий кед, коснулась скрипучей пыльной половицы, что-то сзади буквально снесло меня, сильной хваткой обхватив плечи, и я уже полностью была во власти дома; мгновенная паника, подскочившая по венам, ударила в голову, сжала сердце железными тисками, и я что есть мочи закричала, пытаясь вырваться. Я боялась смотреть куда-либо, чтобы не видеть загадочных сил, державших меня в плену, и видела только мутное стекло окна и растворенный в нем пейзаж; или это перед моими глазами все плывет, пока я надрываю глотку?
- Сакура! – Мне закрыли рот, давя крики, и ощутимо перестало хватать воздуха. – Ты чего?!
Что-то быстро пролетело перед глазами, и я зажмурилась, сердце билось о грудную клетку, атакуя ее боксерскими ударами. В тоненькой прослойке воздуха почувствовался знакомый запах: сандал, корица, ранее подсознательные, зато теперь так ясно вырисовывающиеся…
Я вцепилась в рукава накрахмаленной рубашки и качнулась вперед.
- Ты дура?! – Учиха, которого я, вероятно, неплохо оглушила, обнял меня, что совсем не вязалось с его интонацией. Обычно так разговаривают с тем, кто только что признался, что он, скажем, не знает, кто такая Мэрилин Монро.
Я не отвечала, не до конца понимая, что произошло, пытаясь осознать, и с каждой новой попыткой становилось все страшней. Кто-то схватил меня за плечи и с нечеловеческой силой втащил сюда, а потом здесь как-то оказался Саске… Я дрожала, вцепившись ему в рубашку.
- Спокойно, спокойно, ты… - Он, кажется, даже растерялся. – Прекрати, ничего же не… Да я пошутил просто, хватит дрожать…
Пошутил?! Это он, черт возьми, пошутил?!
Я резко подалась назад, не отпуская его рукавов. У меня земля из-под ног ушла из-за его шутки!
- Ты… Ты? – переспросила я.
- Ну а кто еще? Страшные монстры из потустороннего мира? Кончай читать мангу.
- Блин… Саске… - Голос сошел на свист.
С одной стороны, он был прав: мои страхи были первобытными, а, следовательно, необоснованными. Но считаться с ними тоже надо было.
- Что это… Триумф победителя? Забавный прикол? Саботаж?..
- Да я просто хотел снять напряжение!
- Спасибо, снял! Я на ногах не стою!
- Ты ведешь себя как неженка какая-то! – вскипел Саске. – Вечно тебя надо от всего спасать, честное слово!
- А я хоть раз тебя просила об этом, это ты всегда появлялся из ниоткуда! – Перепалка превращалась в крупную ссору, и, кажется, мгновения звенящей тишины нам обоим хватило, чтобы вовремя это понять.
- Ладно. Извини. Я думал, что уж со мной ты не будешь так бояться.
- Это после того, как ты едва ли не признался, что маньяк?
- Да ты совсем шуток не понимаешь?! – фыркнул Саске с новым запалом, и я выдохнула, не желая продолжать препирания.
- Ладно, ладно… - Я в изнеможении села на какую-то парту, достаточно устойчивую, судя по всему. – Пойми меня правильно – у тебя всегда были странные методы.
- Я просто скрытный, - отмахнулся Саске.
Я не ответила.
Учиха уже открыл рот, чтобы что-то добавить, когда нас отвлек грохот. Мы мгновенно обернулись, и снова паника поползла по венам, только теперь с холодеющей медленностью густого сиропа, парализующего все тело.
- Кажется, это запрещенная территория, - сказал Гаара в лучших традициях киношного злодея, за его спиной виднелось два ученика-баскетболиста.
- Вот теперь можно паниковать? – прошептала я еле слышно, дернув Учиху за рукав.

Сорри? В каком месте одна глава - я три выставляла... Оо
Следующая прода будет сегодня вечером... =))

Глава шестнадцатая. Настоящее знакомство

На смену разговорившемуся брату вскоре пришел мой отец, а я пошла заваривать новую порцию чая.
Удивительно, обычно мои друзья всегда робели разговаривать с родителем, а Учиха как ни в чем не бывало… Ну, на то он и Учиха, одернула я себя.
К их теме я так же не прислушивалась, но точки соприкосновения они нашли.
Отнеся чай, я приняла синхронную благодарность и снова ушла на кухню.
С одной стороны, я не могла уйти далеко, потому что Саске был, прежде всего, моим гостем; но и смущать их своим постным лицом не хотелось, поэтому я просто ушла в зону досягаемости и снова уставилась в окно.
Дождь редел, но по-прежнему обильно смачивал скромную токийскую землю. Хироси подошел ко мне и тоже глянул в окно.
- Никогда не сомневался, Сакура, что ты разбираешься в людях.
- Ты о Саске? – Мы разговаривали очень тихо, шепотом.
- Ага. Ты не расскажешь, что такого сегодня произошло, что вы задержались?
Я воровато оглянулась на мужчин.
- Пойдем-ка к тебе, братец.
Извинившись, мы прошествовали в его комнату. Меня удивили добровольно раскрытые занавески, но Хироси бегло объяснил, что он просто любит тусклый свет пасмурной погоды.
- В общем, Гаара с хорошей оравой напал на нас в заброшенном корпусе, - вполголоса сказала я. – На некоторое время они нас блокировали, но потом Саске отвлек внимание Гаары на себя, и мне удалось вырубить его доской, а остальных троих Саске уже раскидал сам.
- Тэк-вон-до, - невпопад пробормотал Хироси, а я только пожала плечами. – Сильно вы. Что будет в следующий раз?
Я только неопределенно мотнула головой.
- Вам нужно проработать политику. Гаара у нас депутат, да? Пригрози, что у тебя дядя в полиции. Его папаше будет неприятно пытаться замять это дело.
- Да, пожалуй, - задумчиво отозвалась я. – Надеюсь, это хоть как-то сможет повлиять.
Мы на некоторое время замолчали, после чего я вышла на кухню – проверить, как там остальные.
Саске уже сидел в одиночестве, пил чай, задумчиво глядя в окно.
- Эй, прости, что оставила, - улыбнулась я, садясь за прилежащую сторону стола. – Как ты?
- Прекрасно, - улыбнулся Саске, и только сейчас, заметив, я вспомнила, что на краю губ у него было немного спекшейся крови. Тут же подскочив, я достала аптечку и повела непонимающего Учиху за собой.
- Тебе надо губу обработать! – объяснила я, усаживая его у своего стола и доставая ватку с перекисью.
- Да мелочь это…
- Не геройствуй, - отрезала я, уже угрожающе перехватывая ватку. – А то молчишь, словно я и не заметила.
Когда лекарство прижгло ранку, брюнет не издал ни звука, а только покрепче сжал зубы.
- Что еще повреждено? – спросила я, убирая ватку. Саске помедлил.
- Ничего, с чем бы ты могла помочь.
- У меня есть мазь от синяков.
- Глупость, само пройдет. К тому же они не видны под рубашкой, так что нет нужды беспокоиться. Не впервой.
- … От ссадин, ушибов…
- Ох…
- …Ну и йод, конечно. – Я выжидательно посмотрела на парня, но он только качнул головой. – Ну и ладно.
Все тюбики отправились обратно в коробку. Улыбнувшись, Саске потрепал мои и без того распушившиеся волосы.
- Не обижайся.
- Я не обижаюсь, мне тебя жалко, - пожав плечами, я отставила коробку. – Один против двоих…
- Ну, тут вообще ничего удивительного нет, они просто большие, а техники у них никакой. Не удивлюсь, если это вообще их первый опыт в драках. А если бы не отвлекался на некоторых неженок, я бы и вовсе победил.
Вот теперь-то я точно надулась.
- Ну, простите!..
- Нет, все нормально. Ты же девушка, так и должно быть. – Либо шовинист, либо оправдывается, хотя на меня не подействовало. Я знала, что являюсь вынужденной мерой, а порой и вовсе обузой в этой борьбе, но не в моей компетенции что-либо менять.
- Зато у нас замечательный тандем, ты отвечаешь за морализацию проекта, а я – за военную силу.
- О как, - прокомментировала я.
- Гааре не следует с тобой разговаривать, его слишком легко поставить в тупик. – Саске продолжал улыбаться, потом посерьезнел и, протянув руку, дотронулся до щеки. – Болит?
- Нет, - покачала головой я, говоря правду. – Я неженка с железными щеками.
Саске вздохнул.
- Дождь кончился.
- М, - расстроено отозвалась я, не дернувшись с места. Саске начал подниматься.
- Пойду, поблагодарю Харуно-сана за гостеприимство и пойду.
- Я тебя провожу.

Едва дверь нашей скромной обители открылась, дождь начал капать снова. Мелкий, но ощутимый. Я вскинула брови, а Саске замер на пороге.
- По-моему, это повод остаться у нас ночевать, а, Саске? – сказал папа позади.
- Вы серьезно? – обернулся тот. – Это удобно?
- Разумеется, - пожал плечами папа. – Постелим в комнате Хироси, да? - Брат согласно закивал. - Только предупреди родителей.
- Спасибо, Харуно-сан. – И Учиха потянулся за телефоном, а я потянулась с порога вперед и протянула руку каплям дождя, давно уже хотела это сделать. Капли податливо барабанили по коже, воздух тяжело пах пылью. Кто-то бежал домой, а в целом улица пустовала.
- Сакура, закрой дверь! – шикнул с кухни отец, и я с неудовольствием исполнила его просьбу.
- Меня сегодня не будет. Да. До свидания, - отчеканил Саске с легкими паузами и положил трубку. Я удивленно воззрилась на него, ибо ожидала, что он хоть что-то объяснит домашним. Неужели все так же плохо, как у обычных героев в манге? Не может быть таких совпадений...
- Родители уехали до послезавтра, а домработницу едва ли интересуют причины, - отмахнулся Саске, улыбнувшись. Я пожала плечами.
- А с родителями у тебя хорошие отношения?
- Вполне удовлетворительные, - кивнул Саске. – Они меня воспитывали явно лучше, чем Гаару.
- А что с Гаарой?
- Ничего хорошего, - отрезал Саске, возвращаясь на кухню.
- Ну расскажи!
- Сакура, я не…
- Я обижусь, мы же в одной команде!
Учиха закатил глаза.
- Хорошо. Только я не знаю всего, ясно?
- Ясно, - нетерпеливо ответила я, с ногами забираясь на стул.
- Хм… - ненадолго задумавшись, формируя связный текст, Саске поджал губы, но скоро начал говорить, - Он младший ребенок, у них с Темари разница в год, хотя они в одном классе. В общем-то, других братьев или сестер у них нет, и Гаара, как единственный наследник, был вполне возносим, но не родителями. Они были заняты очень тяжелым бракоразводным процессом, который едва ли не загубил карьеру Собаку, но тот как-то выбрался. Он никогда не был честным политиком, знаешь… В общем, из-за этого его отношения с родителями очень испортились. Мать он не любил, потому что под давлением отца она оставила его с ним, а с отцом они никогда не находили общий язык. Да и никто из них к этому не стремился. Но у Гаары всегда были люди, которые ему отца заменяли.
- Интересно, - произнесла я. – Ему действительно не повезло.
- Это обычное дело в семьях типа его. К тому же, он никогда не был одинок.
- А ты?
- Я тоже. Но с родителями у меня все в порядке.
Я замолчала, ожидая нового рассказа, но Саске молчал, глядя в окно, по которому с новой силой стучал дождь.
- Ну так расскажи, - нетерпеливо, даже немного раздражительно фыркнула я. Учиха посмотрел на меня.
- Ты и это хочешь знать?
- Конечно! – я дернула плечами. – Мы же друзья! Если хочешь, перейдем в мою комнату.
- Пойдем, - согласился Учиха.
Едва дверь закрылась, я нетерпеливо уставилась на Учиху. Он, как специально, медлил, опускаясь на подушку у стола и подпирая подбородок рукой.
- Рассказывать нечего, семья у меня адекватная. Отец, мачеха, старший брат… Конечно, все занятые, но людьми остаются. Итачи – ну, брат, я тебе уже о нем, кажется, говорил – живет в Америке, родители то в Токио, то в Киото, а сейчас – на Хоккайдо по делам. У меня все скучнее, чем у Гаары.
- Разве это не замечательно? – улыбнулась я.
Саске тоже улыбнулся, но какая-то недосказанность витала вокруг него, и я не знала, как ее развеять. Словно он хотел что-то добавить, но по каким-то причинам не мог.
- Все нормально? – только и выдала я.
- Да, все прекрасно, - ответил Учиха и демонстративно обвел комнату взглядом. – Оригинально тут у тебя.
- Ну… да, стиля нет…
- Но почерк присутствует. – Он задержал взгляд на подарке Сая. – Забавная штука.
- Подарок Сая.
- Сая?
- Ну… Парень. – Странно было произносить эти слова, словно еще сильнее резанули обстановку.
- А. Кстати, расскажи о нем, я плохо представляю кого-то рядом с тобой в подобном ключе. – Я внимательно смотрела за непроницаемым лицом друга, как он равнодушно прожигал сувенирчик взглядом. Возможно, подумал, что несовместимость могла как-то отразиться на моей странности: а-ля психологическая травма или вроде того. А мне не хотелось бы, чтобы он так думал о Сае.
- Он хороший, - улыбнулась я. – Мы не то чтобы встречались, как это мог бы сказать ты, скорее романтичные друзья, два таких абсолютно нелепых человека. Мы были соседями-одногодками, когда я жила еще на другой улице, мы познакомились в парке, оба в дождь под деревом сидели. Встречаться предложил он где-то через год дружбы. Вообще, его никто особо-то не любил. Слишком умный, слишком очкарик, искренний такой, вот я и согласилась. Он мне, наверное, нравился.
- А ты жестокая. Встречаться с кем-то из жалости…
- Не из жалости, - возразила я. – Из дружбы. Я ей слишком дорожила. К тому же, это не было «встречанием» в типичном смысле, просто оправдывало невозможную для наших одногодок межполовую дружбу.
- И что потом?
- Потом его семья переехала в Германию. Мы с ним не переписываемся. Я случайно нашла его в Facebook’е, не без Хироси, конечно; он изменился, и я не стала ему писать.
- Ясно.
Саске отвел глаза. Конечно, ведь все нормально. Мы – счастливые, и никакие скелеты в шкафах не способны омрачить наш путь к свету для всех остальных.

Глава восемнадцатая. Не расслабляться.

Мы сидели в кафе, пили колу и весело болтали.
Куренай, как я уже сказала, была очень красивой. Она выглядела, как настоящая родовитая японка – высокая кареглазая брюнетка с бледной кожей. Миндалевидные глаза подчеркивались тонкой подводкой, чуть округлое лицо обладало аккуратными губами и маленьким носиком.
Я редко видела ее в иной одежде, кроме школьной формы, но знала, что одевается Куренай тоже весьма умело. Сейчас на ней было белое платье чуть выше колена с красной горжеткой и красными босоножками на платформе. В черной сумке-портфеле с красными вставками – манга.
- Как тебе в университете?
- Замечательное место! – Куренай закатила глаза. – Я чувствую себя человеком! Ох, а ты, мне кажется, так выросла!
- Это потому что я в штатском, - ответила я и улыбнулась, проведя рукой по розовым волосам. Широкая юбка до колена, черные туфли-балетки и белая майка – что может быть проще?
- Ну, наверное. Как в школе? Как наш клуб?
Что мне оставалось делать, кроме как скрытно пожать плечами? Куренай тут же нахмурилась.
- Там теперь фан-клуб Учихи Саске.
- О как. В свое время был такой по поводу его брата, но вместо компьютерного клуба, члены которого решили, что в Интернет-конференции им все равно удобнее. – Я засмеялась. – А ты как к нему относишься?
- Ну, как… Он мой лучший друг в этой школе.
- Неожиданно. Мне казалось, что они такие…
- Ну, они правда такие. – Я кивнула, мы засмеялись. – Просто мы с ним пытаемся сбить Гаару с его престола тирана и диктатора. Порой мы друг друга не понимаем, но в целом прекрасно общаемся.
- Гаару? – удивленно переспросила Куренай. – Неужели его мамаша все-таки дала сынку волю?
- Наверное, так, - кивнула я.
- Тогда я вообще не понимаю, зачем ты покупаешь мангу, тебе свою впору рисовать по мотивам собственного опыта.
- Так бывает?
- Да кто знает, откуда мангаки сюжет берут. – Я рассмеялась и внезапно подумала, что очень давно так весело и много не смеялась, хотя искренне считала себя смешливым человеком. Нет, мы с Саске только улыбаемся и коротко усмехаемся, как будто оба что-то упорно скрываем.
- Знаешь, если бы я тебя не знала, я бы усомнилась в вашей «дружбе».
- И на том спасибо… - Я кисло хмыкнула. – Никто не верит.
- Конечно. Он успел себя зарекомендовать.
- Что за бред? Он сам о себе слухи распускал? А может, это миф, рожденный девочками-поклонницами, чтобы было, ради чего бегать…
- А Темари? – пожала плечами Куренай. – Она за ним бегала, точно тебе говорю. Он у Гаары подружку отбил, тоже запомнилось; потом с этой, из его класса… Ну… - Куренай хлопнула себя по лбу, я быстро сказала, что имя не важно, и что я все равно никого не знаю. – Ладно, ну, в общем, я их как-то в туалете застала, а в школе отношения запрещены, ну он мне и сказал, что не было тут никаких отношений, девочка расплакалась и убежала. Короче, не знаю, что общего вы там нашли, но я в тебе уверена, Сакура. – Куренай похлопала меня по плечу и улыбнулась. – А друг хороший?
- Ага, - кивнула я механически. – Чувства такта нет, но заботливый.
- Ну это хорошо, - рассудила Куренай, пожав плечами. – Зато он быстро поймет, если кто тебе зла задумает сделать.
- Да, это точно.
Некоторое время мы сидели молча, эта передышка дала мне возможность здраво подумать.
Я уже совсем свыклась с мыслью, что Саске не противоречил моим идеалам. Ну, подумаешь, грубоватый, хамоватый и часто ставит в тупик – так это ничего, сама виновата. В принципе, подобные факты его биографии не мешали даже нашей дружбе, но вот для внезапной симпатии, которая порой некстати давала о себе знать, была не просто помехой – тупиком.
- А у тебя как дела? – очнулась я. – Новые друзья, поклонники?
- Ничего особенного… - Куренай возвела глаза к небу. – У меня все силы брошены на учебу. Не хочешь поучаствовать в моем проекте?
- Хочу, а что делать?
- Фотографироваться, - улыбнулась студентка. – Практическая работа по портретам.
Я только пожала плечами, мол, «если окажусь нефотогеничной – не мои проблемы».

За исключением этого события, которое открыло летний сезон отдыха, ничего за каникулы и не произошло. Как и обещалось, я целыми днями сидела дома, читая или дремля, изредка берясь за уроки.
- Дети! Вы же не социопаты! А ну на улицу! – в один прекрасный день скомандовал отец. Мы с Хироси одновременно вышли из комнат.
- Чего?..
- Гулять! Хватит дома сидеть! – рявкнул папа и буквально выставил нас за дверь. Хироси недовольно застонал:
- Моя RPG!..
- Не знаю, что это, но ты реально фанатик, - сказала я, доходя до калитки.
- Ну ты-то томик прихватила, - прищурился брат, я только с улыбкой пожала плечами.
Солнце, как назло, в этот день светило особенно беспощадно, заставляя планету по-настоящему раскаляться. Воздух плыл на высокой температуре, как масло на сковородке.
Я спрятала мангу в наскоро захваченный клатч и двинулась в сторону парка. До него было идти около получаса; расстояние совсем небольшое, хотя частенько мои знакомые и приятели предпочитали использовать какой-нибудь транспорт.
Мне повезло с выбором одежды: безразмерная майка почти до середины бедер была из легкого хлопка и без проблем пропускала воздух, за счет бесформенного фасона не прилипала к телу; под ними были короткие шорты из джинсы, на ногах – босоножки с ремешками на тонкой подошве.
В парке было многолюдно, оно и не мудрено – каникулы, лето, прекрасная погода. Свободных лавочек совсем не было, те, что были спрятаны в теньке, были забиты, как сидения метро в час пик, и мне пришлось уйти подальше.
Ближе к центру, когда парк становился более запутанным и непроходимым, народа было мало; я нашла, наконец, скамеечку и села, включив плеер, так же предусмотрительно прихваченный с собой.
Что касается вопроса музыкальных предпочтений, то я затрудняюсь ответить что-либо на это. Я не люблю популярную музыку, что крутят по телевизору, не люблю и ее резких антиподов – всякого рода неформальность ради неформальности. Я люблю в песнях душевность. Медленная босса-нова (пусть это вещи с первого взгляда несовместимые), брит-рок и старый поп, включая битлов; несколько современных команд… И еще в моем плеере мало японской музыки, как бы непатриотично это не звучало.
Я просидела так достаточно долго, прогоняв альбом «Флоренс и машины», любуясь кусочком неба, который был не так ослепителен, как все остальные, освещенные солнцем. По лазури тянулись огромные перистые облака, от взгляда на которые становилось мягко и хорошо. Казалось, если долететь до них и коснуться – рука исчезнет в мягкой вате их массы. Казалось, по ним можно прыгать… Но с учетом того, как они были далеко и какими огромными казались – были наверняка размером с материк.
Небо было безмятежным, и поэтому я дала себе установку быть такой же. И так бы и сидела, не прикоснувшись к манге, если бы не внезапно возникшая Темари. То есть внезапно для меня. Я мигом раскрыла том и выставила его перед лицом, придерживая в открытом виде за корешок, установив локоть на другой руке – сама незаинтересованность.
Темари была не одна – Мацури и еще какая-то девушка ее сопровождали. Мидори не было – бить не будут, радостно подумала я.
- В общем, я приобрела абонемент. Мне нужны красивые ноги. Я слыхала, ему нравятся худышки.
- Кто тебе эту глупость сказал? – Я прямо по голосу поняла, как скривилась в этот момент Темари. – Ты должна быть для себя, а не для кого-то. Только тогда к тебе потянутся.
Уважаю, подумала я. Темари способна на хорошие мысли. Я любила, когда люди оказывались хорошими.
- Например, я никогда не старалась измениться ради кого-то, - продолжала вещать Темари. Они словно специально сели на скамейку прямо напротив. Я решила, что дальнейшая скрытность может плохо для меня обернуться (к счастью, в манге было достаточно моментов, которые меня этому научили), и потому опустила том от лица, но продолжала читать ее, опустив голову. Разумеется, ни один рисунок, ни один иероглиф не желали доносить свой смысл.
- Как поживает твой брат?
- Все так же, - мотнула головой Темари и замолчала. Я почувствовала какое-то напряжение, но не поднимала глаз от страницы, потом перевернула ее. – Сакура?
Я медленно подняла голову, откидывая волосы с лица. Темари смотрела прямо на меня; едва я встретилась с ее взглядом, ее губы сложились в ехидную улыбочку, которая была как раз в стиле ее братца – родственники, как-никак.
- Привет, - отозвалась я как ни в чем не бывало.
- Привет, - спародировала меня Темари. Мацури, до этого смотревшая на меня с открытым ртом, наклонилась к уху третьей девушки и начала усиленно нашептывать. Собаку наклонила голову. – Как поживаешь?
- Бывало и лучше, - честно сказала я, не отрывая от нее взгляда. - А что вы забыли в парке для простых смертных?
- Стремление быть ближе к народу, - усмехнулась Темари, а я улыбнулась.
- Это похвально.
Обе ее подруги уставились на меня, ничего не говоря; та, что я не знала, не стеснялась пожирать меня глазами, начиная от ступней и заканчивая розоволосой макушкой. Она, кажется, что-то даже прошипела мне, что-то далеко не лестное, но я не расслышала.
- Ладно, - произнесла Темари, поднимаясь. – С тобой я разберусь как-нибудь в более подходящий момент. Помни, что при виде меня тебе стоит трепетать побольше… Так, как при Гааре, например. – Ухмылка шире расползлась по ее лицу, а я тихонько возразила:
- Я просто вас побаиваюсь, - снова призналась я, виновато улыбнувшись. – К психам меня никогда не тянуло.
Темари сделала стремительный шаг по направлению ко мне, но внезапно Мацури ее сдержала. Я с трудом подавила желание броситься наутек.
- Псих здесь только ты, - фыркнула Темари. – Самоубийца и душевный мазохист.
Я проводила их удаляющиеся фигуры недоуменным взглядом – душевный мазохист?

Глава двадцатая.
Палки и камни могут покалечить, и поосторожнее со словами. (с)

Я почувствовала, что три сантиметра, разделявшие наши губы в роковой момент, мгновенно обернулись пропастью между нами.
«Нет, нет», - продолжал пульсировать мозг, отдаваясь глухим стуком сердца и как никогда ощущаемой жилкой на виске. Руки, инстинктивно сведенные вместе перед собой, дрожали, даже не в силах немного помешать ситуации. Я смотрела вверх, на лоб Саске, на маленькие клеточки светлой кожи, на волосы цвета холодной черноты, разделяя их на волоски, вырисовывая линию тусклого отблеска. Куда угодно, но не в глаза.
Губы и вообще лицо от носа до подбородка потеряли всякую чувствительность, как будто их парализовало. Не было дыхания, не было нехватки воздуха от близкого вздоха.
Мы застыли, и могу поспорить, я отмерла первой, молча заерзав в сильной хватке. Я боялась говорить, чтобы не провоцировать его на еще один выпад, хотя ничего не знала из мотивов и, следовательно, действий; я просто заерзала, откинула голову и чуть толкнула его дрожащими ладошками.
Саске поддался так мгновенно, что я испугалась, и мы отскочили друг от друга на добрые три метра.
Я видела панику в черных глазах, и мне самой было так же страшно. Я боялась не Учихи, я боялась того, что будет теперь с нами. Это был запрещенный прием.
Неужели он и правда не может быть просто другом? Тогда почему у него так хорошо получалось? Кто спровоцировал его на вспышку? Слишком много вопросов, а ведь он только что пытался меня поцеловать.
Как всегда, слово, как признание, пугало меня своей безусловной властью устанавливать страшную, многозначную действительность. Я прижала ладонь ко рту, скрывая большую часть лица, и начала слепое отступление назад. Саске пытался что-то выдавить, но только хватал воздух.
- Прости, - наконец выдавила я, отнимая руку от лица и продолжая двигаться назад. – Это было не мое дело.
С этими словами я бросилась вниз по лестнице.
Ступеньки мелькали перед глазами, когда я быстро спускалась по ним, а ноги вскоре заболели. Четыре этажа не сбавляя хода – неужели я действительно была так напугана? Только у входа в раздевалки для физкультуры я остановилась, переводя дыхание. С увеличившимся расстоянием вернулся рассудок на место паники.
Этот побег был не самой лучшей идеей. В конце концов, я верила в Саске, он же мой друг, верила, что ничего страшного не произойдет и что он молча отойдет, что он, кстати, и сделал. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы мы оба забыли произошедшее, чтобы я подошла к нему завтра и сказала: «я тебя вчера так и не поймала, что случилось?». А он бы мне просто ответил, что я опять какую-то глупость выдумала или вроде того. Но так никогда не будет.
И самое последнее, и, может быть, самое важное, я испугалась себя.
Спина сама собой привалилась к стене, а ноги как-то боком потащили к коридору между раздевалками.
Когда теплое дыхание достигло меня, я жутко испугалась тех сильнейших чувств, что накатили жаркой волной, словно сбивая с ног. Я по жизни всегда была впечатлительной, но такого не случалось никогда. Просто полная отключка, просто вынос крыши, сероватая, местами черная слепящая пелена, и только горящие предплечья и парализованные, но невероятно чувствительные губы. Я чувствовала, что его дыхание подрагивало, как голос у лучших оперных певиц. Все это навевало тревогу за собственную адекватность. Я боялась упасть в омут, наделать глупостей, это выдало бы меня с головой и заставило бы пошатнуться нашу дружбу по моей вине. Нет, я не зря за каникулы твердо решила подавить в себе все, что могло всплыть между нами, и никому не поколебать меня!
Саске тоже хорош…
Но над его мотивами я даже думать не хотела – лучше завтра спросить. Он сумеет к этому времени сочинить ложь, которую я проглочу и не буду больше волноваться.
Я всегда приветствовала ложь во благо. В отношении меня.
В общем, я уже выровняла дыхание и теперь спокойно проскальзывала в коридор. В этот час раздевалки были еще открыты?..
Я, вздохнув, прошла мимо стенда с требованиями безопасности, но внезапно остановилась, замерла. Спустя мгновение, словно что-то решив, я резко развернулась и вскрикнула.
Напасть за напастью, и не знаю, что страшней.
Гаара широко улыбнулся, а я сделала шаг назад.
- Даже не поздороваешься?
Слишком ярки были воспоминания о последней встрече; немедленно возникло чувство, что щека снова запылала, словно он только что снова ударил. Эти бирюзовые глаза, как мутные болота, вызывали чистую антипатию.
Я по-прежнему молчала, не отвечая на его фразу. Каждая встреча неизменно начиналась с угрожающего юмора.
- Все-таки не стоит тебе общаться с Саске, уже и правила приличия не помнишь…
Ничем хорошим эта встреча закончиться не могла. Без Саске уверенность качалась из стороны в сторону, потому что я не знала, чего ждать от Гаары – я знала о нем много другой интересной информации, но это все было совсем бесполезно, когда он стоял вот так перед тобой и улыбался, что получалось у него с непередаваемой атмосферой отнюдь не скрытой угрозы.
И я даже не знала, с чего начать и что, собственно, начинать.
- Без Учихи уже не так дерзишь, да?
- Нет, я просто не услышала ничего, что потребовало бы моего ответа, - проговорила я достаточно ровно.
- А если так? – мгновение, и он сделал в мою сторону широченный шаг, я отскочила назад. – Боишься?
- Причин тебе доверять у меня точно нет, - огрызнулась я, увиливая от ответа.
- О да, это точно, - усмехнулся Гаара и сделал еще шаг. Я тоже, и тут поняла, что позади уже только стена – а на противоположной, насмехаясь, висят требования безопасности.
- Ты все время даешь загнать себя в угол, - справедливо отметил Гаара. – Мне кажется, что ты делаешь это нарочно.
- Глупости какие.
В место ответа он сделал шаг вперед, хотя, казалось бы, некуда было. Я вжалась в стену. Его колено соприкасалось с моей ногой, брючная ткань жгла кожу, и из этой точки энергичными волнами текла неприязнь и обостренное тактильное ощущение. Голову пришлось чуть запрокинуть.
- Мне так не нравится, когда мне перечат букашки из-за спины Учихи…
- Будешь бить, пока никто не мешает? Приступай, не тяни.
- Ты этого хочешь?
- Нет, конечно! Но перспективы разговаривать с тобой о моей социальной роли тоже не радуют, - резонно отметила я, недоумевая.
Гаара фыркнул.
- Я пришел кое-что проверить.
- М? – тут уж я не удержалась от откровенного удивления и тут же глаза расширились, когда на предплечья легли руки Гаары – так же, как недавно руки Саске. О, как бы я хотела, чтобы это был он. Лучше пугающая потеря контроля, чем сковывающий страх.
- Будешь бить об стену? – предположила я из последних сил.
- О, - приподнял брови Гаара, несколько обескураженный моей версией, но тут же принявший прежнее выражение. – Темари права, ты очень забавная.
- А, – выдала я непривычно низким голосом, но Собаку стремительно опустился. Я вскрикнула, когда что-то мягкое, чуть прохладное, коснулось шеи где-то под волосами, и заверещала, что есть мочи. Из крепких, чуть влажных ладоней Гаары было возможно вырваться, но не без сложностей. Он чуть отодвинулся, глядя мне в лицо, и высоко рассмеялся. Вид у меня был действительно панический – выпученные глаза, искривленное лицо.
- И правда… - произнес он сам себе и собирался уже вернуться, кажется, но этого ему не дали пальцы, вцепившиеся в его лицо, отодвигая от себя. Что-то возмущенно проговорив, Гаара прикусил кожу мешающей ладошки, я от неожиданности дернулась и ударилась головой о стену. Он выпрямился. Он до сих пор считал меня забавной, не нужно было повторять это, чтобы я поняла. Просто понравилось дразнить, но он также считал забавным все, что делает с учениками этой проклятой школы, и поэтому это только отягощало мое положение.
Неужели и правда – ничто без Саске? Да, вступи я в борьбу с Гаарой в одиночку – валялась бы давно в больнице. Психиатрической…
Все это подумалось за миг, в следующий же, когда я потирала пострадавшую ладонь, Гаара потянулся к краю жилета.
Взвизгнув, я схватилась за его ладонь и вжалась ногтями; шикнув, он немедленно вывернул мне руки, удерживая оба тоненьких запястья одной пятерней на грудной клетке, что мешало мне дышать, и уже на полном серьезе полез под юбку.
- Нет! – не скупясь на силы, проревела я лишенные смысла буквы, попыталась отодвинуть ногу, но он крепко вцепился в кожу чуть пониже бедра; я отчаянно взвыла и ударила его по ноге. Мои потуги освободиться злили его еще больше, Гаара уже не забавлялся. Он отошел от стены, не выпуская моих рук, и потащил за собой, чуть не сломав несколько костей. Я что-то кричала, брыкалась, пока не развернулась вокруг своей оси и не увалилась назад, на скамейку, пребольно ударившись кобчиком и снова головой.
Вот тут мне стало страшно до истерики.

Глава двадцать вторая. Глупости.

Эта фраза про стрелу не выходила у меня из головы все ближайшее время. В какой-то мере это было хорошо – лучше уж помимо своей воли думать о загадочной фразе Учихи, чем об ужасающих действиях Гаары. Тут уж невозможно было отрицать очевидное – атака, но не более того. Почему-то радовал факт, что Собаку страстью относительно меня не горит… Хотя, это потому что я не верю, что можно сделать с человеком что-то интимное, если он тебе не люб.
Об этом всем я думала, пока, закутываясь в длинный вязаный кардиган, шла к почтовому ящику. Ночь уже почти опустилась на город, оставляя лишь легкую синеву в качестве освещения, и все вокруг было сплошной обработанной колоризацией фотографией. К сожалению, путь по дорожке до ящика был короткий; я откинула железную крышку, встав на цыпочки, выудила тонкую пачку квитанций и даже каких-то писем, и остановилась, сжимая всю эту макулатуру в руках.
Мимолетная мысль билась в рассудок как маленькая птичка в закрытое окно, но я тут же ее отрицала – нет, Саске от меня не зависим. Он не был зависим ни от одного из своих друзей, продолжая восставать даже после их дисквалификации. Это могло на некоторое время выбить его из колеи – несомненно, но эпитет «губить» в данном случае – совсем другое.
Возможно, Гаара выбрал курс на то, чтобы мы перестали быть друзьями – это вполне объяснимо, с учетом того, что раньше он просто выставлял союзников Саске из школы. Наша дружба действительно была хрупкой, но и сильной одновременно – особенно теперь, когда мой тезис «ложь во благо» был отстранен и больше не фигурировал. Высказывание претензий открыто сулило нам деликатное решение таковых. Если раньше Гаара мог как-то дискредитировать одного из нас в глазах другого, то теперь – вряд ли. А на большие догадки я не была способна.
- Сакура! Иди уже в дом! - громко сказал отец, высунувшись, и я послушно засеменила к двери.

Впрочем, помимо этих двух проблем, которые имели вид весьма одушевленный, других мне тоже хватало. Было вполне очевидно, что в корне их стояло нечто тоже весьма одушевленное – Темари; но эти самые проблемы трудностей доставляли мне не так много. Возможно, для человека, у которого психика не представляла собой нечто замкнутое, как у меня, это было бы гораздо сложнее выносить, но я всегда в первую очередь обращала внимание на процессы, что происходили внутри: в мыслях, в чувствах, в сердце и голове.
Так что ни то, что про меня написали гадости на доске, ни то, что обложка моей тетради была исписана нелестными посланиями, ни то, что кто-то облил водой мой стул, меня не волновало. Каждый раз на месте преступления стояла подпись: «Т.», и Мидори в составе банды из наших одноклассниц стояла и, воинственно скрестив руки, наблюдала за моей реакцией. Наверное, она их не удовлетворяла: информацию на доске я с удовольствием прочитала, решив, что хоть в воображении моя жизнь станет несколько более искрометной, тетрадь одела в обложку, а стул вытерла меловой тряпкой и постелила сверху какие-то листочки.
- Что, думаешь, самая умная? – решительно стукнула по моей парте Мидори, подойдя на одной из перемен. Окружающие мигом притихли. Я удивленно посмотрела на них, гадая, чем был вызван такой вопрос: на последних уроках я сонно хлопала ресницами и рисовала цветочки, произраставшие из иероглифа «сдохни» на одной из тетрадей-жертв.
- А у меня есть повод так думать?
- Розовая башка, ты нарываешься? – чуть наклонилась ко мне Мидори, - Ты хоть понимаешь, на что ты нарываешься?
- Понимаю, - честно призналась я, - Но я не нарываюсь. Ну, или это случайно.
- Случайно?! – Мощная рука взлетела, поднимая меня со стула за шкирку. Я послушно последовала за движением, стараясь не грохотать стулом. – Ты дура, что ли?
«Вернулись к вечным вопросам», - не в тему подумалось мне.
- По каким критериям определяется понятие «дура»?
- По самым простым, - прорычала Мидори, кидая меня обратно на стул. Я больно ударилась локтем, но в целом, что удивительно, приземлилась удачно. – Тебя уже предупредили, чтобы ты тут не выпендривалась. Ты – никто. Пустое место. Впрочем, ты и так наверняка это знаешь.
Все в жизни относительно. Для премьер-министра Японии я – перспективный избиратель, для принцессы Масако я – подданная, для папы – любимая дочь, для себя – центр жизни и вообще важный стратегический объект; так ничего страшного в том, что для кого-то я буду пустым местом.
Но в ответ я только виновато улыбнулась.

А тем временем Куренай продолжала ошарашивать меня своими предложениями. Она всегда была девушкой интересной и неординарной, но порой ее изобретательности я просто завидовала: она приглашала меня в клуб.
Нет, я была пару раз в клубах, может быть, не слишком гламурных, пафосных и недостаточно настоящих, но в любом случае прекрасно понимала, что эти места не мои.
Куренай аргументировала это тем, что, во-первых, там будет Тен-тен – моя дражайшая подруга, с которой выпускница была знакома, и с которой я не виделась добрых полгода; а также тем, что скучать мне точно не дадут, не кинут меня одну на диване и с пониманием отнесутся к моей несостоятельности. Кроме того, обещали найти парня на вечер, но это было вовсе не тем, что мне нужно было, будь он даже Саем, вернувшимся из Германии.
Время было рассчитано идеально – в этот вечер не нужно было делать уроков и можно было отоспаться; отец без проблем отпустил сознательную дочь под присмотром двух подруг (одна из которых была значительно старше), и поэтому самой большой проблемой было, наверное, выбрать подходящую одежду.
Но и тут мудрить я не стала – синее платье достаточно приглушенного оттенка, с отрезом по линии груди (у меня все-таки была страсть к бесформенным вещам), двойное – нижнее платье было темным и плотным, а верхнее – кружевное. В целом - чуть выше колена, милое, достаточно выразительное для клуба, но не вызывающее. В качестве дополнения пошли туфли на небольшом каблучке и кулон, спускающийся чуть ниже ключиц в виде сердечка на цепочке.
Куренай осталась мной довольна. Она выглядела, как всегда, на отлично: белая туника с рукавом в три четверти, джинсовые шорты, полусапоги серого цвета и черные длинные бусы в два ряда; волосы мы обе оставили распущенными.
- Они выросли с прежнего каре, да? – заметила Куренай, и я кивнула. Сейчас розовые пакли спускались до плеч, даже чуточку ниже.
У входа нас ждала Тен; завизжав, я радостно бросилась ей на шею. Она обняла меня в ответ, и мы простояли так почти минуту.
Тен была моей одногодкой. Мы даже были одного роста, может быть, она была чуть повыше. Каштановые волосы были затянуты в два игривых пучка - как же я по ним соскучилась! - а одета подруга была, как обычно, с уклоном в спортивный стиль. Черные бриджи в обтяжку, красные кеды и майка с большим вырезом – в этом вся Тен-тен.
Взявшись за руки, мы заплатили за вход и прошли внутрь, оказавшись в огромном многоуровневом здании. Грохотала музыка, мелькали вспышки разноцветных лучей; удивительная атмосфера захватывала и уносила почти мгновенно.
Если бы не подруги, я бы даже почувствовала себя лишней на празднике жизни, но они не позволяли этому случиться.
Мы заняли столик, и Куренай пошла в бар, явив нам чуть позже «Пина Коладу» для меня, «Мохито» для себя и «Голубую лагуну» для Тен. Даже сладкий тропический вкус не мог удержать горькости алкоголя. Но раз уж негласная традиция – распивать в ночных заведениях напитки с градусом, даже если не любишь – то этого приходилось придерживаться, тем более, что я пьянела медленно и без видимых последствий.
Меня немедля потащили на танцпол, где я пробыла не слишком много времени, несколько неуклюже раскачиваясь в такт громового ритма, в котором я даже узнавала мотивы популярной композиции. Коктейль подарил немного раскованности, и вскоре я прекрасно подстроилась под обстановку, пристально ловя каждое незамысловатое па окружающих девушек – как подруг, так и просто тех, что танцевали рядом.
Спустя какое-то время мы опять вернулись за столики, только неугомонная Тен осталась танцевать; не вернулась она к нам и во время медленного танца. Мы с Куренай в это время переговаривались, скучать нам не приходилось.
После танца Тен подлетела к нам, только уже таща за собой какого-то парня – невысокого, крепкого… Я на мгновение запаниковала, но едва свет упал на него, успокоилась – похож, но не Гаара.
- Это Канкуро! – прокричала Тен-тен, склонившись к нам, - У них большая компания, пойдем, познакомимся!
За это, возможно, Куренай и не могла сильно подружиться с Тен – у моей подруги не было чувства меры. Тен-тен гонялась за парнями не хуже Темари, может, немного деликатней, но в целом… В общем, мы волочились за парочкой через весь зал, пока не увидели большой стол с многочисленной компанией, от которой у меня волосы на макушке зашевелились: все-таки Гаара. И Темари тут как тут. И даже Мидори.
Я чуть покачнулась, но почувствовала поддержку Куренай – она подвинулась поближе, чтобы наши плечи соприкоснулись, и взяла меня за руку. Тен-тен что-то лепетала, потом нас всех пригласили сесть; мы с выпускницей бочком продвинулись к краю дивана и сели так, что я оказалась рядом с Темари.
- Давно не виделись, Сакура! – улыбнулась она мне. – И с тобой, Куренай, тоже! Вы дружите?
- Как видишь, - ответила брюнетка.
Тен-тен начала нас знакомить, пока ее не прервал Гаара:
- Я, Темари и Мидори из одной школы с Сакурой и Куренай, - сказал он, даже не извиняясь за перебивание. – Так что познакомь их с Канкуро и Шикамару.
В общем, процедура сократилась до представления Шикамару, так как и Канкуро мы, по сути, тоже уже знали.
Учитывая обстоятельства нашей последней встречи с Гаарой, было бы логично предположить, что мне было за столом как минимум неуютно. Как максимум, что в моем случае являлось жестокой действительностью – мне было жутко. Именно так можно охарактеризовать состояние постоянной нервозности вкупе с неоправданным страхом и необходимостью воспринимать речь окружающих.
- Эй, что ты будешь пить? – тронула меня за плечо Темари. Я удивленно воззрилась на нее, и тогда блондинка не без усмешки кивнула на Канкуро, готового идти в бар. Я быстро пробежала глазами по меню, хотя выбор был абсолютно произвольный.
- Бейлиз, - выдала я, ухватившись за многократное упоминание клубники в рецепте и передала деньги. Судя по тому, что Куренай была спокойна, ничего сильно крепкого я не заказала.
- Ты пьешь алкоголь? – удивилась Темари. Я неохотно посмотрела на нее.
- Да. Редко. – Скупой ответ был тихим, но Собаку его услышала, только кивнув в ответ.
Судя по тому, что ее лицо светилось от положительных эмоций, она пыталась изображать из себя доброжелательницу. Что ж, главное, что я поняла всю ее неискренность; радует, ничего не скажешь.
Канкуро вернулся скоро; явно скорее, чем я ожидала. Бейлиз оказался на редкость приторным, но любовь к клубнике помогла мне не состроить недовольную рожицу и сделать еще глоток. Второй, кстати, был значительно приятней.
Завязался разговор, тема которого проскочила как-то мимо меня; то ли это была политика, то ли что-то не менее мелкое, не важно. Я взяла бокал и встала.
- Простите, я пойду прогуляюсь, – отрапортовала я и вышла из-за стола. Куренай проводила меня внимательным взглядом, но ничего не сказала, даже следом не пошла.

Глава двадцать третья. Действие.

Итак, что мы имели? Второй бокал алкогольного коктейля (папа разрешал мне пить, но все-таки не так много), половина двенадцатого вечера на дворе и достаточно неблагонадежная (во всяком случае, для меня) компания. И не смотря на то, что за первые два пункта меня могли забрать в полицию, больше пугал третий.
Улизнуть было нельзя – это означало, во-первых, кинуть подруг, а во-вторых, признать преимущество действующих противников. Я не желала становиться легко запугиваемой жертвой и поэтому решила пройтись по клубу, может быть, даже нарваться на иные приключения, которые не были связаны с Гаарой.
Не я ли утверждала, что школа мне не нужна?..
… Клуб был очень большим. Помимо основного зала, у него было множество переходов, ниш, уголков, здесь можно было найти все. Диван с шумной компанией, которые курят кальян и кажется, даже танцуют на столе; чуть левее – два парня, один из которых спит, тоже с кальяном, кстати… На третьем диване занимаются непотребщиной – парень развалился на диване в самой мужественной (по мнению самих парней, разумеется) позе, расставив ноги, девушка верхом на одном колене наклонилась и, кажется, что-то шепчет ему на ухо. Девушка настоящая бомба, ничего не скажешь – ярко-красное платье, судя по всему, по колено, правда, задравшееся почти до бедер, ясно очерчивало соблазнительную фигуру. Несмотря на это, парень почему-то был абсолютно равнодушным.
Стоп… Где-то я это видела.
Похлопав глазками еще с полминуты, до меня, наконец, дошло.
Мраморная кожа. Характерная прическа. Манеры.
Учиха Саске!
Сделав два шага назад, я бросилась наутек – лишь бы не заметил!

За четыре шага на повышенной скорости, что я успела сделать, я выразила четыре тезиса собственных чувств, которые в дальнейшем следовало развить.
Во-первых, я не ревновала. Саске волен заниматься чем угодно и с кем угодно, а мы – всего лишь друзья и он мне не обязан ничем. В конце концов, мне с той девушкой было не сравниться. Да и не хотелось. Я понимала это так же отчетливо, как чувствовала вкус коктейля на языке. Мне не хотелось застрелить обоих, расплакаться, убежать. Нет, ничего такого.
Во-вторых, я действительно осознала, что шансов у меня как минимум нет. Ну, разве что если я начну носить полупрозрачную блузку вместо любимого уютного жилета, если начну лезть к нему на колени и укорочу юбку еще больше. А вот Саске был другим – в противопоставление маленькой мне я дам ему определение «взрослый». Совсем другой, нежели я.
В-третьих, я явно не ожидала. Несмотря на то, что неровно дышала к нему, я даже в мечтах о светлом будущем не заходила дальше обнимания. Только сейчас я в полной мере осознала, насколько невинным было мое воспитание, если Саске в подобном виде меня так шокировал. Нет, правда, это была как другая сторона жизни, которая оказалась неожиданно близко. Как-то даже в фильмах мне попадались целомудренные сцены, а про мангу и говорить нечего – она несовместима с реальностью.
В-четвертых… Эта часть была самая сложная. При всей своей непривычности, я бы даже сказала – недосягаемости, это зрелище было… Притягательным. Я признала это. Саске менялся; он становился более чувственным, другим, даже оставаясь равнодушным; он любил, а девушка была любима и наверняка чувствовала это. При всей своей недосягаемости… Хотела бы я повторить?..
Каждый тезис в силу невероятной быстроты человеческой мысли приходился на шаг, последний из которых был самый быстрый.
- Эй, - холодная рука крепко перехватила меня за предплечье и развернула, тут же отпустив. Бейлиз жалобно булькнул, на ладонь попало пара капель нежно-розового напитка. Я взглянула на того, кто прервал мой побег – Гаара.
В этот момент меня не интересовала даже его сомнительная личность.
- Чего тебе?
Он только хитро улыбнулся, кивнув на парочку, которая осталась от нас на приличном расстоянии. Более того, мы даже скрывались от них за подобием колонны.
Какие у меня стремительные шаги, однако.
Я посмотрела на парочку и снова на Гаару.
- Что? – спросила я, искренне недоумевая.
- Как зрелище?
- Непривычное, а что?
Гаара улыбнулся, развернув меня лицом к ним.
- Это ведь совсем другой Саске, да?
- Я всегда знала о том, что он любит девушек, - пожала я плечами как можно более равнодушно, глядя на стену за плечами Учихи. Это помогало не обращать внимания на даму, которая выгнула шею так, чтобы поцеловать его в шею – даже при всей моей наивности я понимала происходящее. Рука Саске рассеяно перебирала подол ее платья. Или щекотала бедра?
- Да… - Собаку перекинул руку мне через плечи жестом гиперболизированного дружелюбия. – Смотришь и думаешь: бабник!
Я нахмурилась.
- К чему ты клонишь?
- Я клоню? Нет, что ты, я рассуждаю. Если честно, я никогда не видел, чтобы Учиха относился к какой-нибудь девушке по-хорошему.
- Живой пример перед тобой, - процедила я.
- Ты? – Гаара усмехнулся. – Нет, ты – скорее средство.
Я сжала ткань платья в кулачке; она немедленно впилась в кожу своими синтетическими углами.
- Ты же знаешь историю Карин? – На моем лице четко нарисовалось сомнение – я помнила это имя, но… - О, я напомню. Моя девушка, которую Саске отбил, а потом бросил. Она потом перевелась.
… Вспомнила.
- Я не собираюсь платить ему тем же, да и девушки у него нет – ну, официальной, по крайней мере. – Рука поднялась с плеча и растрепала волосы. – Но знаешь, это все можно подчинить принципу домино.
Тряхнув головой, словно пытаясь сбросить последние остатки его движений, я перевела взгляд на пол под ногами. Он был темным, как и помыслы Гаары. Его манера говорить загадками имела намерение, наверное, меня заинтриговать; но я даже не хотела знать, что он в принципе думает об этой борьбе и в ней участвует на правах оппозиции. Нет, Собаку мне больше нравился как призрак, ради которого наш с Саске тандем не распался – а сейчас он был близок к этому как никогда.
- Просто в один прекрасный день, - продолжил Гаара, наклонившись к моему уху, и его речь неприятно жарила кожу, как яичницу. – Он скажет тебе, какое ты ничтожество на самом деле, Харуно.
Я резко замахнулась назад, стремясь отогнать Гаару от себя, как назойливую муху, но тот без труда увернулся и рассмеялся. Только благодаря громкой музыке на нас не обращали много внимания. Бейлиз снова звонко булькнул, стукнувшись о стенку стакана, но на этот раз не пролился.
- Непривлекательная придурковатая пуританка, - заключил Гаара и ушел, улыбнувшись.
Я с минуту смотрела ему вслед, прикусив губу, чтобы не разрыдаться, а потом одним глотком выпила весь оставшийся коктейль и направилась к выходу, оповестив только Куренай и только текстовым сообщением.

На следующий день я проснулась с самым отвратительным чувством, которое у меня когда-либо было. Голова от двух коктейлей болеть не может, так что дело было даже не в этом; я вчера долго раздумывала над словами Гаары и заснула, сломленная организмом, сохранив тревогу и в расплывчатых, дымчато-темных, снах. Потому и проснулась абсолютно никакая.
Солнце еще не встало, город был погружен в предрассветные сумерки, морозившие воздух даже сильнее, чем ночью. Я завернулась в одеяло, включила плеер и отодвинула занавеску, чтобы наблюдать за улицей.
Под музыку Мелани Пэйн, с ее мягким голосом и ностальгическим настроением невысказанной грусти, я снова возвращалась мыслями к увиденному.
Утверждениям Гаары я не верила. Да, тогда, в клубе, они показались мне убедительными и обижающими, но виноват был разрыв, который зрительно возник между мной и Саске в тот момент, а еще, может, коктейли. Сейчас же я перебирала в голове наши отношения и большим вопросительным знаком, твердо стоявшему на моей неуверенности, знаменовалась возможность моей влюбленности в Учиху. Постепенно этот знак крепчал, и одновременно я понимала – невозможно. По крайней мере, он точно не смотрит на меня как на девушку. Нет… Не в этой жизни.
В принципе на меня обращал внимания только Сай, и тот – от безысходности. Теперь я слишком хорошо его понимала.
Сай… Стоит ли мне поступить, как ты?..
Перед глазами всплыла сцена Саске и той девушки. Эта его расслабленная поза, словно он и не заинтересован происходящем, ленивые движения пальцев, как будто он перебирает струны на арфе, а не отвечает на ласку девушки… Нет, не то. Это было против меня.
Я отчаянно хотела остаться маленькой неуклюжей Сакурой, чтобы получать от Саске снисходительную улыбку и помощь.
Его фирменную заботу сквозь зубы.
Глубоко вздохнув, я закрыла глаза, чтобы прогнать слезливую предательскую пелену.
Повезло же влюбиться в того, кто являлся полной противоположностью моих идеалов…

Едва часы пробили двенадцать пополудни, раздался телефонный звонок. Это была Тен-тен; она всегда звонила в это время, когда официально наступало время, пригодное для звонков.
- Алло, Сакура-а-а! – радостно завизжала она, даже не дождавшись ответа.
- Привет, - сказала я, немного ошарашенная таким напором.
- У меня такая новость! Ты обалдеешь!!!
- Звучит устрашающе…
- Помнишь, вчера, компания…
- Ну?
- Этот, красноволосый… - Голос Тен подозрительно изменился на более бархатный. – Гаара-кун… Он тако-о-ой…
- Какой? – буквально холодея, спросила я.
- Он предложил мне встречаться!!!
В трубке раздался визг, больно ударивший по барабанным перепонкам, но я даже не обратила внимания. Лоб покрылся испариной. Я покрепче сжала трубку.
- А ты?
- Согласилась, конечно!!!
- О, - выдавила я, не отдавая себе отчета в том, как округлились мои глаза навстречу сумрачным перспективам этого союза. – Когда?
- Вчера, после того, как ты ушла, - довольно объяснила Тен-тен, и я ничком упала на кровать, закрыв глаза ладонью.
- Поздравляю…
- Спасибо!!! Но мне кажется, или ты не очень-то за меня и рада?
- Нет, что ты! – Сыграть воодушевление в голосе получилось легче, чем я рассчитывала, но предательских завышенных ноток избежать так же не удалось. – Я от неожиданности даже прищемила себе палец, а-а-а…
- Ой, ты его под воду холодную!
- Спасибо, - пробормотала я, чувствуя, как бьющееся сердце ударяет по грудной клетке, словно в надежде выпрыгнуть.
- Ну ладно, давай, мне еще другим звонить… Я так рада, а-а-а! Пока!
- Ага, пока, - нервно улыбнулась я, и, немного послушав гудки, откинула ладонь с телефоном на живот.
Звонок раздался вновь, и я подскочила, тут же ответив.
- Да?
- Я еще сказать забыла, Сакура! – продолжила Тен-тен визгливые восторги. – Ты будешь стопроцентно в шоке!
- Не спорю…
- Я перевожусь в вашу школу!!!
- Почему? – Наверное, это прозвучало слишком недовольно, потому что пыл Тен немного изменил направление.
- Потому что Гаара – сын директрисы, а что?
- Ничего, я просто удивилась... Как ты и предупреждала…
- Все, теперь точно все. До встре-е-ечи-и-и! – пропела на прощание подруга, и снова закончила разговор.
«Да уж», - только и подумала я, даже не представляя, как теперь могут обернуться события. Короткий миг полного забытья перед вихрем эмоций…

Глава двадцать пятая. Убеждение.

Саске дождался ответа только вечером, когда я, изрядно пополнив телефонный счет, чтобы не остаться после звонка на Хоккайдо на мели, решилась ему позвонить. Он ответил мне достаточно грубо, но искусственность его обращения была очевидна.
- Неужели ты все-таки решила мне ответить.
- И тебе привет. У меня деньги кончились, - соврала я. – Теперь ты можешь выслушать все новости.
- Да уж, докажи, что я не зря страдал.
- Ты страдал? – я не смогла сдержать улыбки, подловив Учиху на том, что он к чему-то неровно дышит, ведь сделать это практически не удавалось.
- Ты же знаешь, что проблема существования Собаку меня очень сильно волнует, - холодно ответил он, даже, кажется, и не заметив подкола с моей стороны. Я тихо вздохнула – в конце концов Саске оставался Саске.
- Ладно, слушай. Во-первых, я тебе не рассказывала про мою подругу Тен-тен?
- Ты ее как-то упоминала.
- Она перешла в нашу школу, и не просто перешла, а на правах девушки Гаары. А внизу висит приказ о разрешении отношений.
- Хм, - только и выдал Учиха. Разумеется, ничего особенного, кроме мимолетного интереса, эта новость у него не вызвала. – И как же они познакомились?
- Куренай – ну, про нее я тебе говорила точно – пригласила нас с Тен-тен в клуб, и…
- Стоп. В клуб? В ночной? И ты пошла? – нотки смеха послышались в его голосе. Я надулась.
- А что ты смеешься?
- Нет, просто… - Он сделался немного серьезней. – Ничего, извини. Продолжай
Я замолчала, обескураженная его словами, но быстро отбросила всякие соображения – были вещи поважнее.
- В общем, Тен-тен пошла танцевать, и встретила какого-то парня, Канкуро, и он предложил нам всем перейти к его компании. Мы с Куренай не хотели, - извиняющимся тоном проговорила я, предсказывая упреки Саске моей глупости и недальновидности, - Но Тен-тен бросать – тоже не дело! В общем, когда мы пришли, там была большая компания, а с ними – Гаара и Темари. Я ушла одна из первых, потому и узнала, что они начали встречаться, только вчера.
- Ясно. – Саске замолчал, обдумывая нарисовавшуюся картину. – Ты ведь сказала своей подруге о ситуации в школе?
- Нет… – Подвох подкрался со спины и притаился, выжидая момент. Ну, мне так казалось.
- Почему?
А вот и момент пожаловал.
- Зачем? Он ей нравится…
- Так, приехали. – Раздражение было почти осязаемым, и я даже порадовалась, что мы говорим по телефону, а не лично. По крайней мере, можно было сжаться в комочек и зажмуриться, что я и сделала. – Ложь во благо, да?
- Нет… Это другой случай…
- И чем же он отличается от других?
- Саске, ну как ты не понимаешь! Он ей нравится, она счастлива, а я это счастье разрушу, как будто я и вовсе не подруга! Гаара, может быть, изменится!
- Я, по-моему, уже говорил тебе, что это невозможно. – Мои души прекрасные порывы бились о холодное равнодушие Саске, как муха о стекло – глупо и бессмысленно, но с отчаянной уверенностью. И я была из тех мух, что будут биться до конца – пока ее не прихлопнут те, кого достанет постоянный стук. Так что я с новым запалом продолжила отстаивать свою правоту.
- Почему? Я разговаривала с Тен-тен, я видела их вместе, они так хорошо…
- Хватит, Сакура. – Он усмехнулся, а я на другом конце провода застыла от контраста наших настроений. – Гаара не дурак. Он знает, как ты все воспримешь.
- Ты хочешь сказать, что он ее обманывает?
- Да.
- Ты хочешь сказать, что я клюнула на его подставу?
- Да.
- А ты не хочешь сказать, что ты слишком категоричен?
- Нет.
Я снова сжалась в комочек, но нашла силы сделать голос почти таким же, как у Саске:
- Разговор закончен. До встречи.
И повесила трубку, уткнувшись головой в колени.

Неприятный осадок от разговора не отпускал меня все следующее утро, которое было на удивление пасмурное. Лето проходило постепенно, отступая урывками, словно с упорством не желая сдавать крепости захватчице-осени. Сегодня лету не повезло – небо затягивалось темными тучами, отчего днем было так же темно, как в сумерки, а воздух заметно похолодел. Казалось, настало время начать носить куртки, но немногие решили так поступить; я была не в их числе и по-прежнему грелась исключительно за счет жилета. Хорошо, что хоть его я продолжала носить.
После обеда вернувшись в класс я к своему удивлению обнаружила вчетверо сложенную записку, написанную аккуратным почерком – скорее даже письмо, чем просто послание. В углу был выведен адресат – то есть мое имя и даже на всякий случай класс – а завершалось письмо датой и подписью: «Т» на латинице. Уже на этом моменте я бы могла скомкать письмо и выбросить его в урну, но что-то заставило меня все-таки его прочитать. В нем даже присутствовало приветствие и какие-то отступления, не показавшиеся мне важными; суть письма была отражена в этих строчках:
«Ты знаешь, нам с тобой есть, о чем поговорить.
Я предлагаю встретиться после уроков на нейтральной территории, в заброшенном корпусе. Я стараюсь обходить это место в соответствии с просьбой моего брата, но в данном случае нам следует пожертвовать осторожностью.
Я помню, как когда-то в начале года мы неплохо провели время за прогулкой. Теперь, когда Учиха все равно об этом не узнает, мы могли бы попытаться поговорить, так как, как я вижу, на провокации ты не ведешься.
Ты очень интересный человек, Сакура. Я думаю, мы могли бы прийти к компромиссу».
Все это выглядело заманчиво на фоне остальных событий – вчера состоялся неприятный разговор с Саске, от которого мне было плохо и чувствовала я себя какой-то маленькой несчастной девочкой. Я ненавидела это ощущение и мне нужно было его развеять – совершить самодостаточный, взрослый поступок, который мог бы многое исправить. Например, установить перемирие с Темари или хотя бы попытаться поговорить с ней.
- Не ходи, ты что! – Воскликнула Тен-тен так, что я вздрогнула от неожиданности. Это была ее дурная привычка – заглядывать мне через плечо, пользуясь тем, что я задумалась.
- Почему? – выдохнула я.
- Темари у меня доверия не вызывает!
Это было для меня новостью.
- Она сестра твоего парня…
- Но это не значит, что она должна мне нравиться! – фыркнула подруга, скрещивая руки на груди. – Если вы с ней когда-то поругались, что-то мне не верится, что она пойдет мириться. Не рискуй, Сакура.
- Все будет хорошо, - улыбнулась я, потрепав ее по руке. – Только своему парню не говори, что мы собрались в заброшенный корпус.
- Как скажешь, - вздохнула Тен-тен. – Но вечером ты обязательно мне позвонишь и расскажешь, как все прошло.
- Обязательно, - согласилась я и улыбнулась.

После уроков я послушно побрела в сторону заброшенного корпуса. Ненадежное деревянное двухэтажное здание, уже успевшее приоткрыть мне свои двери, по-прежнему не внушало уверенности и особой радости. Я в нерешительности остановилась, оглянувшись по сторонам – никого. Ученики небольшим потоком выходили из дверей школы, не обращая внимания на девочку, которая стояла за углом, решаясь сделать первый шаг.
Телефон коротко пропищал о пришедшем сообщении. Автором значилась Тен-тен, и ее послание было коротким, но таким нужным сейчас: «Береги себя! Удачи!».
«Беречь себя», - повторила я в уме и горестно вздохнула, зябко поведя плечами. Никогда не отличалась бережливостью… К сожалению.
Телефон предсмертно пискнул об отсутствии зарядки, но я не обратила внимания, убирая его обратно в сумку. Короткий взгляд на небо - словно чтобы удостовериться, что моя единственная поддержка мрачного молочного цвета еще расстилается над головой - и, скрестив руки на груди, я зашагала навстречу корпусу. Но вскоре я уже расслабилась, и руки упали вдоль корпуса, показывая окружающим и самой себе, что напряжение спало, я чуть ускорила шаг, так как шагать по влажной траве в кедах было неприятно и, наконец, достигла порога. Дверь была распахнута, и я без колебаний шагнула вперед.
Голова закружилась, и я покачнулась, едва взгляд бегло пробежался по обстановке. Чувство адреналина в связи с воспоминаниями, которые были очень смазанными и тут резко возродились во всей своей яркости, чуть не сбило меня с ног. Я медленно выдохнула, прогоняя образы из мыслей, и вернулась в настоящее. Посреди холла, заполненного старым инвентарем, лежала доска с трещиной; подумав, что трещина была оставлена головой Гаары, я не удержалась от легкого хихиканья.
Я прошла чуть вглубь. Многочисленные парты, столы, стулья, стеллажи и прочие деревяшки были покрыты слоем серой застарелой пыли; чем дальше от входа, тем ее было ощутимо больше. Я, довольно ловко лавируя между залежами, прошла дальше. Несколько дверей, которые вели в соседние комнаты, были заперты, и я даже не стала к ним приближаться; зато лестница на второй этаж вызвала больше интереса, но и ее я пока оставила. Она выглядела очень ветхой и напоминала лестницы подвалов в фильмах ужасов, только было очевидно, что ее проблема была исключительно в старости, а вовсе не в призраках.
Вдруг, словно в продолжение моих мыслей, у окна промелькнула какая-то тень. Желудок резко перевернулся, и я стремительно обернулась, дернувшись к двери, но сбила по дороге конструкцию из стульев. Она не преминула разрушиться, и если бы я не прыгнула, меня бы похоронило под мебелью с их железными ножками. В воздух поднялась вся пыль с предметов. Это промедление дорого мне стоило – выход был закрыт, и замок с той стороны лязгнул прямо тогда, когда я прижалась к двери, а за ней слышались манерные надрывные женские смешки.
Я отошла на шаг назад, а руки, вместо того, чтобы начать колотить по двери, опустились. Это было бесполезно, только доставило бы им больше веселья. И я вместо этого сжала кулачки, словно надеясь, чтобы боль от вонзающихся в кожу ноготков несколько отрезвит нарастающую панику.
- Маленькая глупая Са-а-акура, - пропела Темари, хихикнув. – Попалась так легко, даже неинтересно! Что же ты теперь будешь делать? На этой двери теперь висит крепкий амбарный замок…
Я промолчала, поджав губы. Здравый смысл отогнал страх под предлогом важности, но и он не был уверен в себе. А кулаки пришлось разжать, потому что боль облегчения совсем не приносила.
- Молчи-молчи, - немного разочарованно протянула Темари. – Хоть хватает ума не унижаться. Я даже дам тебе подсказку. Ты можешь попробовать проломить эти стены чем-нибудь, если, конечно, не боишься, что поранишься. Окнами спекулировать не советую – стекло выбьешь без проблем, но поранишься же еще хуже, так? А еще, дорогая, связь здесь плохо ловит, так что, конечно, можешь прыгать по залу, пытаясь словить хоть волну. Жаль только, что твой Учиха сейчас далеко, да? Ладно, Сакура. Приятного вечера!
И за дверью послышались мягкие удаляющиеся шаги – трава заглушала стук их, несомненно, дьявольских каблуков.
Я поджала губы и сделала глубокий вздох.
Холодало.

Глава двадцать шестая. Проблемы приходят и уходят, а мир остается на месте.

- Yesterday,
All my troubles seemed so far away…
Тихий голосок дрожал, нарушая звенящую тишину этого мертвого места.
Эту песню неизменных Beatles я знала с детства и знала наизусть. Ритмичная, чуть грустная, она мистическим образом если не поднимала мне настроение, то хотя бы удерживала от полного отчаяния, как сейчас.
- Now it looks as though they're here to stay,
Oh, I believe in yesterday…
К тому же она на удивление гармонично описывала сложившуюся ситуацию. «Береги себя», писала мне Тен-тен, и если бы телефон не разрядился окончательно, пока я пыталась поймать связь, которой здесь действительно не было, я бы даже еще раз перечитала это. Но мне оставалось только говорить с пустотой или воображаемыми друзьями, которых, тем не менее, у меня никогда не было. Поэтому я снова пела.
Пение сопровождала ходьба по кругу, которая чуть кружила голову и успокаивала. Гармония внутреннего мира восстанавливалась – а она мне была нужна, как никогда.
Я заметила в углу небольшие темные пятна, которые не внушали мне ни доверия, ни чего-либо еще приятного. Я чуть не остановилась из-за этого, но продолжила путь, который лежал через треснутую доску. Я встала на нее, и та заскрипела вместе с полом.
- Suddenly,
I'm not half the man I used to be…
Доска снова скрипнула, и тут уж я остановилась, забыв слова песни. На этих строчках перед глазами так явственно возник Саске, как будто он стоял тут, передо мной. Я даже видела смешанные чувства в его скрытном взгляде, бледные тонкие губы. Он сжал зубы, и едва заметные желваки заиграли на его скулах.
Я тряхнула головой, чтобы образ пропал, но свое дело он уже сделал.
Действительно, зачем я здесь наматываю круги, если даже не попыталась что-то предпринять?!
Лицо озарилось воодушевленной улыбкой, и я принялась активничать.
Первым делом я подергала дверь. У нее не было ручки, только с той стороны были приделаны скобы для замка; довольно хлипкое дерево, тем не менее, не желало поддаваться, и я временно отступила, чтобы перейти к окнам.
Они тоже были закрыты, и ручки отсутствовали, очевидно, вырванные, оставившие после себя лишь дыры. Рамы вообще не дергались, только стекло звенело от моих попыток открыть окно, так что здесь мне тоже пришлось отступить.
Я обошла кругом все стены, но не нашла ничего, что бы могло мне помочь.
Первая решимость отступила, и мне пришлось снова запеть, чтобы восстановиться. На этот раз я выбрала более ритмичную песню, но подходящую под атмосферу – что-то из группы «Rasputina». Тихонько мурлыча ее под нос, чтобы развеять тишину, я направилась к лестнице, минуя многочисленные завалы бесхозной мебели.
При втором взгляде на эту штуку она уже не казалась такой страшной, так что я, продолжая аккомпанировать себе голосом, подошла к ней и начала медленный, аккуратный путь наверх.
Оттуда еще больше несло душным запахом пыли. Я вдохнула побольше чистого воздуха и ускорила шаг, даже не сразу заметив, как подозрительно громко скрипнула ступенька под ногой; но едва я ступила на нее полностью и задумалась об этом, нога провалилась вниз.
Вскрикнув и смешно взмахнув руками, я упала навзничь на ступеньки, впрочем, вовремя подстраховавшись локтями – им, конечно, было больно, но в ином случае было бы хуже. Послышался стук упавшей древесины.
Когда первые ощущения отступили, я почувствовала, что грудь что-то душит. Только спустя мгновение до меня дошло, что я просто задержала дыхание.
Наконец выдохнув, я пошевелила ногой. Острые обломки, что остались вместо ступенек, неприятно царапали, но мне повезло – нога не пострадала и не застряла.
Немного поднапрягшись, я нашла более надежную опору и, наконец, выпрямилась. Идея идти на второй этаж отпала сама собой – делом первой важности теперь было спуститься.

… - Yesterday,
All my troubles seemed so far away…
Руки смыкались вокруг туловища, растирая кожу под рубашкой.
- Now it looks as though they're here to stay,
Oh, I believe in yesterday…
Я подвинула ноги как можно ближе к себе и выдохнула теплым воздухом на красные колени.
- Suddenly,
I'm not half the man I used to be…
Эта строчка вышла у меня особенно надрывно, но я не давала себе спуску.
- There's a shadow hanging over me,
Oh, yesterday came suddenly…
Спина замерзла очень сильно, даже несмотря на жилет. Я оглянулась – действительно, прислоняться к железным ножкам парты было не очень умно.
- Why she
Had to go I don't know, she wouldn't say.
Интонирование на столь драматичном моменте было необычайно уверенным, это заставило меня чуть улыбнуться.
- I said,
Something wrong, now I long for yesterday…
Песня о тоске по прошлому уже не особо радовала душу – то ли потому что была не в тему, коль скоро я жалела лишь о том, что поддалась на провокацию, то ли – наоборот, потому что была актуальна, и мне больше всего хотелось отмотать время назад и освободиться от всех забот.
Здание было по-своему удивительным, в нем отсутствовали черные лестницы или пожарные выходы. Мне даже стало интересно, для чего эту развалюху вообще построили, раз уж никакое из требований безопасности не было соблюдено.
Второй этаж оставался все таким же необследованным, но я больше не желала рисковать собой на лестнице; я даже пробовала выломать дверь стулом, но очень скоро выбилась из сил.
Я всхлипнула, но вовсе не от слез. Я дала себе установку не жалеть себя – замерзающую дуру в безнадежной обстановке. Выход есть всегда, мне просто нужно встать и найти его. Но конечности затекли, не то от холода, не то от долгого сидения на грязном полу под партой; я вдруг осознала, что перестала петь и решила немедленно исправить эту оплошность.
- Yesterday,
Love was such an easy game to play…
Пар от дыхания растворялся белоснежным клубистым дымком в никуда.
- Now I need a place to hide away,
Oh, I believe in yesterday…
Я снова смачно всхлипнула, утирая нос платком, который всегда носила с собой в сумке. С холодом пришел и насморк; я почему-то не сомневалась, что завтра заболею.
- Why she
Had to go I don't know, she wouldn't say…
Но каким будет завтра, представлять не хотелось.
- I said,
Something wrong, now I long for yesterday…
Вытянув последнее слово, я уронила голову на колени, грея их теплым паром изо рта.
За окном угрожающе темнело. Я даже не надеялась, что кто-то услышит мое пение; да и даже если бы я кричала, разве стал бы кто-нибудь освобождать меня? Ученики подумают, что заперта я поделом, а дворник был слишком злой, чтобы помогать кому-либо. Я и сама не хотела натыкаться на него – однажды он чуть не поднял руку на одну из учениц, но его, видимо, остановило то, что вокруг было много народу. Было страшно представить, что бы он со злости сделал бы со мной.
В корпусе, которого я уже и перестала бояться, становилось все темнее, но я уже даже не паниковала, почти смиряясь с судьбой и своим полным одиночеством в этой импровизированный тюрьме. Я слышала собственное сопящее дыхание, и оно меня раздражало. Я хотела снова запеть, но губы не размыкались.
Глаза закрывались…
- Сакура! Сакура!..
…Но тут же открылись.
Показалось?
Прилив сил и хрупкая отчаянная надежда, в которую не верилось и от которой слезились глаза, заставили меня резко вскочить. Я ударилась макушкой о парту, ойкнула, и меня как отрезвило – вот они, шаги снаружи, и глухой зовущий меня голос Тен-тен.
- Тен!!! – Завизжала я, выскакивая наконец из-под столешницы и кидаясь к двери, ища какую-нибудь прореху, через которую можно было кричать. – Тен!!!
- Сакура!..
Ладошки забарабанили по двери.
- Сестренка, отойди от двери! – раздался другой голос; он принадлежал моему младшему брату.
- Хироси?!
- Отойди от двери, я сказал!!!
Я с великим трудом отошла, хотя не хотелось удаляться так далеко от долгожданных спасителей – если только они мне не привиделись…
Дверь задрожала под быстрыми и ритмичными ударами. Я прислонилась к парте, которая совсем недавно служила мне домиком и схватилась за ее край; только стук собственных ногтей по столешнице подсказал мне, как сильно я дрожала.
Ветхая дверь поддавалась Хироси куда уверенней, нежели мне. Я закрыла глаза, беря себя в руки, чтобы не предстать перед подругой и братом в размазанном состоянии, многократно повторяя себе какие-то утешающие глупости; так я простояла, вероятно, довольно долго, но как раз к тому времени, чтобы даже радостно улыбнуться без слезинки в глазах, увидев, как дверь открывается, отцепившись от скобы с замком.
Тен-тен, которая вбежала первой, сразу кинулась мне на шею.
- Ты не брала трубку, дома тебя не было, я так и знала, так и знала, что тебе не стоило сюда идти, у тебя руки холодные, скорее идем отсюда!.. – без устали бормотала подруга, раскачиваясь вместе со мной по комнате.
- Тен, я правда хочу отсюда уйти, отпусти меня, - тихо ответила я, похлопав ее по плечу.

- Твое счастье, что папа ничего не знает, - без предисловий начал Хироси, когда мы с ним были на пути домой. – Я бы не хотел рассказывать ему историю твоих замечательных взаимоотношений с местными авторитетами.
- Это точно, - кивнула я. – Ему не нужно знать.
- Это были те же самые ребята?
- Это была Темари, - покачала головой я. – Она хотела поговорить. Ну, или написала, что хотела поговорить.
- Сколько раз тебе говорили не доверять людям?! – шикнул брат. – А если бы не Тен-тен?!
Я чихнула, словно бы подтверждая его слова.
- А Саске вообще где? – вдруг вспомнил Хироси.
- На Хоккайдо с родителями.
- Нашел время.
Я промолчала. Саске все равно в какой-то мере не дал мне упасть духом, словно душевно он был со мной, даже не смотря на нашу ссору.
Мы подошли к дому. Я сразу же заварила себе горячий чай и ушла в комнату пить какие-то таблетки от простуды. В конце концов, мои страхи оправдались – я действительно несколько расклеилась. Но, пожалуй, это было единственное, что я вынесла из переделки. Можно было сказать, что мне снова повезло, и я вышла сухой из воды.

На следующий день в школу я шла с некоторой опаской, так как мне жутко не хотелось снова возвращаться в это заведение – недостаточно я отсиделась в уютной домашней обстановке после холодного одиночества в запертом корпусе. Но и показывать свою слабость я не хотела, так что пришла – пусть горло немного болело, а нос сопливил. Многочисленные ученики, пусть они даже со мной не здоровались, немного разбавляли неприятные чувства, и я быстро оправилась, тем более, что школа не извелась слухами о прошедшем. Судя по тому, как Мидори прятала глаза, план в некотором роде сорвался – наверное, я должна была провести в здании ночь. От одной этой мысли было не по себе, но я ее быстро заменила на другую – я снова сорвала их планы, пусть даже случайно и за счет любимой подруги.
Так прошел день; потом второй.
Тен-тен сконцентрировала на мне двойное внимание; все бы ничего, но Гаару она тоже от себя не отпускала. Осадок от неприятного приключения все еще не прошел, и отсутствие весточек от Саске, уже не говоря о нем самом, тоже радости не добавляли, как и факт того, что мы, кажется, имели глупость поссориться. А вот Тен-тен мириться с моим мрачным настроением не хотела.
- Так, все, Харуно, так не может больше продолжаться. А ну сказала, чего бучишь!
- Ты просто забыла, как я выгляжу в школе, - сморозила я первое, что пришло в голову.
- О нет, Сакура, не надо уверять, что тут учеба виновата.
Я оставила ее выпад без внимания. Похоже, Саске начал на меня плохо влиять – я перенимаю его равнодушие, которое, оказывается, с легкостью может быть напускным.
- Так, все, я знаю. Сегодня мы после школы все идем в кафе!
- Тен… - Моя попытка ворваться в ее словесный поток, естественно, не увенчалась успехом.
- Мы там посидим, тебе станет лучше, вернется наша маленькая Саку-чан…
- Тен, я тебе говорила, я ненавижу это обращение!
- Ой-ой, вот видишь, какая ты агрессивная? Все, решено, мы все обязательно идем в кафе, я плачу за тебя, а Гаара-кун – за меня.
- Гаара? – Я нахмурилась. – Он с нами? А я уже обрадовалась, что ты хочешь хоть немного времени провести наедине с подругой.
- Да ладно тебе! – отмахнулась Тен-тен, - Сколько драматизма! Ты же знаешь, мы в любой момент может созвониться и…
- О’кей. Нет, ничего страшного. – Резко поднявшись, я вышла из класса. Ноги сами несли меня к лестнице, вверх, к последнему пролету с выходом на крышу. Ученики шли противоположным потоком, и я все время сталкивалась с плечами и руками, пока не дошла до лестницы.
Я действительно не обижалась на Тен-тен. Она была из тех девушек, для которой личная жизнь крайне важна, и она не представляла уже себя без своего парня, а Гаара, судя по всему, даже не сопротивлялся. Это делало ему честь, ничего не скажешь. Саске был не прав, и как же мне захотелось в этот момент увидеть его… Просто на мгновение поймать взгляд черных глаз, лишний раз подивившись разнице в росте. Мне бы хватило созерцания, потому что видеть его образ было совсем ненормально.
Я резко остановилась между лестницами, так и не дойдя до крыши, покачнулась, подперев плечом стену, и спрятала лицо в ладонях, чтобы скрыть отчаянно сжатые веки. Мягкая кожа подрагивала, соприкасаясь с ладонями; я глубоко вздохнула.
Все-таки, иногда приходилось вспоминать, что это не просто дружба, что это уже даже не влюбленность… Это резьба по дереву, тонкое, медленное гильоширование зернистого узора на сердце.
Девочка, пытающаяся взять себя в руки на пустом пролете – новая аллегория любви.

Глава двадцать восьмая. Смена.

Ночью я спала плохо. Во-первых, часа два или три я ворочалась на постели, пытаясь верно истолковать слова Гаары об абсолютной агрессии, и лишь вера в хорошее не давала мне сделать вывод, что он психически неуравновешен.
«Таких людей надо держать в больнице, - думала я, - Никто бы не подверг общество столь сильной опасности».
Еще мне в очередной раз жутко не хотелось идти в школу. Саске обещал приехать только послепослезавтра, а без него и вовсе не было радости в этом учреждении; Тен-Тен только усугубляла ситуацию.
Но я столько раз хотела не идти – и шла; и этот раз не должен был быть исключением. Так что рано утром я уже сидела на корточках и завязывала шнурки на кедах.
- Хорошего дня! – помахал мне рукой брат.
- Пока-пока, - улыбнулась я и вышла из дома.
Когда я зашла в класс, Тен-Тен сидела, грустно уставившись в окно.
- Ты чего? – подошла я.
- На Гаару-куна вчера какие-то подонки напали, - шепотом ответила подруга, чуть не плача. - Он, конечно, отбился, но пострадал очень сильно.
Я вздрогнула и пробулькала:
- Надо же…
- Вы докуда с ним вместе дошли?
- Он свернул к остановке, - быстро ответила я.
- Ужас. – Тен-Тен положила голову на локти, а я дотронулась до щеки – удар еще давал о себе знать легким покалыванием при касании.
- И не говори. Какой у меня район опасный.
- Кстати… - отвлекшись от предыдущей темы, начала подруга. – Ты тогда, вчера, с Саске по телефону болтала?
- Эм… Ну… да.
- Ты обещала мне о нем рассказать! – надула губки Тен. Я инстинктивно отодвинулась, совсем чуть-чуть.
- Прямо сейчас?
- Гаара-кун, оказывается, тоже его знает! Он обещал дополнить мои знания. Но я хочу услышать рассказ из первых уст. Я тебе больше верю.
В этом вся Тен-Тен – она знает, когда и как растапливать мое сердце.
- Но я даже не знаю, что о нем рассказывать…
- Как вы познакомились? Подружились? У вас есть общие интересы? Какой у него характер?
Я зависла, словно первый компьютер Хироси.
«Мы познакомились и подружились на почве ненависти к твоему парню. И это наш главный общий интерес», - ехидно проворковал внутренний голос, но я поджала губы, чтобы подавить его, и только потом заговорила:
- Просто мы… - Я отвела глаза – влево, как и отметил когда-то Саске. – Любим… - Его. Саске себя любит, и я его. Вот наш общий интерес. – Как бы тебе сказать… - Седзе-мангу?! – Смотреть в небо.
- Чего? – Тен-Тен недоверчиво нахмурилась, а я вытаращила на нее глаза.
- Вот видишь! Потому и дружим. – Господь, только бы не расхохотаться.
- А, - выдала подруга и задумалась. – Логично.
Я моргнула, возвращая глаза в орбиты.
- Он что-то вроде Сая?
- Нет, - качнула я головой, уже гораздо более спокойно. – Он другой.
Тен-Тен вопросов больше не задавала, и я вернулась к делам насущным, более связанным с мирскими заботами – приготовиться к уроку, например…

Гаара вышел на следующий день. Тен-Тен носилась с ним, как с недееспособным инвалидом, и готова была кормить с ложечки; я снова заявила о своем решительном отказе сидеть с ними за одним столом, но едва ли меня кто слушал.
В этот раз хитрющих взглядов от Гаары мне доставалось гораздо больше. Точнее, они появились в принципе. Хотя, хитрющих – не то выражение. Это было что-то очень злобное, эдакое «я знаю, как ты умрешь следующим летом» в бирюзовых тонах его неестественно-светлых глаз.
Было неуютно.
Тен-Тен, как настоящий крот – миленькая, но слепая – словно не замечала того, как мне было необходимо немедленно покинуть их общество. Впрочем, она, наверное, была такой же наивной и не видела недостатков нашего общения с Гаарой, а точнее полное отсутствие этого самого общения. И я оправдывала ее в этом. Тен-Тен не просто крот – она крот в розовых очках, неискоренимая оптимистка, а я очень не люблю расстраивать людей. В конце концов, денек можно и потерпеть, а там уже и вернется Саске.
Под этим лозунгом прошел весь день, уже не такой страшный, как предыдущие; по крайней мере, кафе не намечалось. А после школы я резво унеслась домой.
На самом деле сюрпризы ждали меня под вечер, когда телефон разразился весьма тревожным звонком Тен-Тен.
- Что случилось? У тебя замогильный голос, - сказала я, уходя с трубкой в свою комнату.
- Слушай… Я спросила у Гаары-куна про этого твоего друга… Саске…
Я закатила глаза, но промолчала. Интересно, что же такого наплел Собаку про моего друга?..
- Гаара-кун сказал, что он нелюдимый и очень подозрительный, ни с кем не дружит, а еще повеса и вообще человек без морали, а еще он обманул его сестру, Темари, в общем, личность так себе. – Тен помолчала. – Сакура, тебя потянуло на парней из манги?
- Ты знаешь, мне нравилась манга с другим типом парней! – фыркнула я. – И кто сказал, что он мне вообще нравится?!
- Тогда как ты могла подружиться с таким человеком?!
- Каким? Ты думаешь, Гаара хорошо его знает?
- Сакура, ты всегда видишь в людях только хорошее, и поэтому…
- Тен, я прошу тебя, не пытайся доказать космонавту, что космос – зеленый, - вздохнула я. – Я знаю Саске достаточно.
- А что за история с Темари?
- Я думаю, это слишком личное, но, поверь, это было недоразумение.
- Нет, не верю, - уверенно ответила Тен. – Я должна его увидеть. По крайней мере, посмотреть, как вы общаетесь.
- Не гарантирую, - ответила я.
«Слишком часто ты таскаешь за собой Гаару…».
- Ладно. Посмотрим еще. Он завтра приезжает?
- Только не надо на него пялиться, как на экспонат в музее!
- Все будет в порядке, я ненавязчиво, обещаю. – Тен улыбнулась (я слышала) и положила трубку. Полежав некоторое время, я внезапно рывком открыла телефон и настрочила сообщение Саске:
«Ты пойдешь завтра в школу?».
«А надо?».
Я едва не задохнулась от такой наглости и… Искренности. Его мир не зависел от меня, в отличие от моего, который зависел от него, и Саске этого не скрывал. Мы были друзьями, но не возлюбленными.
Чуть подумав, я решила отбросить собственные предрассудки и написала:
«Не то что бы. Я соскучилась».
Двузначно это «соскучилось» смотрелось бы только в моих глазах. Соскучилась как по другу – вот так расценит это Саске, зная меня. И я знаю его, чтобы предугадать это. Знаю, и никакая Тен-Тен меня не переубедит.
Ответ пришел с паузой, когда я уже начала волноваться, а не спугнула ли я Учиху внезапно откровенностью:
«Соскучилась? Тогда я могу рассчитывать на объятия и поцелуй при встрече?».
«Зачем?».
«Ну, я тоже соскучился».
Я вспыхнула, но быстро отогнала нехорошие мысли, напомнив себе, что мы всего лишь друзья. Так что я выдохнула, поджала губы и решилась:
«Хорошо, будет».
«Поймал на слове».
«Рада за тебя».
«Что-нибудь еще?».
«Нет, до завтра».
«Спокойной ночи».
Я закрыла телефон, чтобы не написать еще что-нибудь, затолкала его под подушку и рассмеялась.
Мы вели себя, как настоящие друзья. Я наконец-таки добилась от него этого, вот только слишком поздно для меня…

Тен-Тен поздоровалась со мной с утра ощутимо прохладно. Было ли это связано со вчерашним разговором, или у нее просто было очень плохое настроение, я не знала – и потому решила уточнить.
- Что с тобой? – спросила я, нахмурившись.
- Ничего, - покачала она головой.
Перспектив для диалога не было.
Мы не разговаривали на уроках, даже записками не перекидывались, как обычно. Три урока прошли в молчании и даже немного в одиночестве. Пару раз мы обращались друг к другу, чтобы спросить про неуслышанное слово, страницу учебника или вроде того, но этим и ограничивалось наше скудное общение.
На перерыве на обед она прямо-таки впилась в меня ждущим взглядом, и я незаметно вздохнула: пока у меня не было «официального» повода отказаться от их с Гаарой компании в пользу Саске ввиду того, что я с ним даже не виделась, не списывалась и тому подобное. Впрочем… Я всегда могла себе это устроить.
Посему я, выходя из класса, открыла телефон и внезапно наткнулась на сообщение, которое поступило вперед моих желаний:
«Жду на пролете лестницы».
Улыбку было сдержать сложно, и я улыбнулась, но совсем ненадолго.
Потом вернула себе серьезное выражение и поймала Тен-тен за плечо.
- Прости, я не присоединюсь к вам сегодня.
- Почему? – нахмурилась Тен-Тен. – Вы не можете пообедать с нами?
- Нет, - покачала головой я, чувствуя, как меня накрывает недоверием Тен-тен.
- Почему? – повторила она.
- Эм… - Я задумалась, как бы потактичней сказать, что Саске Гаару не жалует. – Он не ест в столовой.
- Что за бред?
- Там слишком людно. Я и сама столовые не люблю. – Я уже сделала два шага назад, а подруга скрестила руки на груди. – Прости. Увидимся на уроке!
Помахав ей рукой, я быстро свернула к лестнице и побежала наверх. Как ни странно, я бегала уже значительно лучше, чем, скажем, в начале года, это отметил даже учитель физкультуры; видимо, практика отступлений приносила свои плоды.
Раз лестница, два лестница. Ступеньки скакали перед глазами, как переливающееся в темноте платье – также неуловимо и головокружительно. Так что даже сфокусироваться на фигуре человека, спокойно сидящего на пролете, удалось не сразу.
- О, а я уже хотел вызволять тебя от подруги, - улыбнулся кончиком рта Саске, и я рассмеялась.
Хотя при первом же взгляде на него мне вспомнился клуб, когда я видела его перед отъездом с девушкой, видение другого Учихи медленно испарялось из сознания, уступая место более привычной картинке друга, наверное, даже лучшего и самого близкого, когда Тен-Тен заняла позицию Гаары, а Куренай ушла из школы. И я засмеялась с новой силой.
Смех был странный, надрывный и немного не в тему. Я не знаю, что могло вызвать этот спазм, но все же я стояла и смеялась. Скорее всего, уж очень я была рада его видеть. Просто смех от радости, не плакать же мне.
Мне почему-то казалось, что без него не неделя прошла, а добротный месяц в тридцать один день. Столько всего случилось с его отъезда, обо всем нужно рассказать, столько всего решить… И одновременно с этим хотелось отбросить все насущные проблемы, сесть с ним рядом и молчать, как это обычно у нас бывает.
- Да хватит смеяться, я что, рубашку наоборот одел? – не удержался Саске, открывая дверь. Я покачала головой и прижала руку ко рту, успокаиваясь.
- С твоей рубашкой все хорошо, - сказала я, наполовину заглушив фразу ладошкой.
Как всегда, Саске помог мне подняться, и мы наконец-таки вышли на свежий воздух, где ветер гулял, не сдерживаемый никакими преградами, в радиусе нескольких десятков метров.
- Как ты? – первым делом спросил Саске. Я обернулась к нему и улыбнулась.
- Очень хорошо. – И теперь это была правда.

Глава двадцать девятая. Две стороны.

Учиха раздраженно потер переносицу.
- Так. Харуно. Три аргумента, что для Собаку твоя Тен-тен что-то значит.
Саске очень редко называл меня по фамилии, и каждый раз для этого имелась строго определенная причина. Например, сейчас я его явственно раздражала своими идеалистическими соображениями.
- Он с ней обедает.
- Отклонено!
- Проводит с ней все перемены!
- Отклонено!
- Они созваниваются!
- Отклонено! Твою мать, ты понимаешь, что так будет делать каждый? – Я вздрогнула от ругательства, но едва ли Саске замечал такие мелочи. – Давай еще раз.
- Он терпит ее разговорчивость и охотно ее поддерживает. Он разрешил отношения. Он вообще не обращает ни на что внимания рядом с ней.
Саске выдохнул.
- Ты не догоняешь, он просто очень хороший актер. И еще лучший психолог. А ты проста, как… - Саске помедлил.
- Пустая консервная банка? – предположила я. Учиха поморщился.
- Сколько радикализма.
Я промолчала.
- Он знал, как ты расценишь это, просчитал все вперед… - Вдруг Саске замолчал, нахмурившись, и тень пробежала по его лицу. Я насторожилась.
Черные глаза словно изменили свою консистенцию, приобретая совсем новое выражение.
- Точно… - пробормотал Саске. – Вот это просчет…
- Эй, - я тронула его за плечо, но он мою ладонь перехватил, даже не глядя. Я мимолетно удивилась такой его способности совершать что-то настолько натренированно и интуитивно.
- Подожди, подожди… - Саске, мягко откинув мою руку от себя, установил локоть на колене, подавшись вперед, и прочертил пару линий в воздухе. – Нет, ты только подумай…
- Что? – уже нетерпеливо спросила я, и Учиха наконец обернулся.
- Все правильно, смотри. Я уезжаю и лишаюсь возможности сильного с тобой взаимодействия. Ему под руку попадается твоя лучшая подруга, Гаара убеждает ее в собственной хорошести и склоняет ее на свою сторону, а тебе ничего не остается делать, как поддерживать ее в этом, потому что счастье подруги рушить не хочется. И тут приезжаю я, застаю тебя в их компании, ругаюсь и теряю единственного союзника.
- Разве такое теоретически могло быть?
- Очень даже. Я только что тебе фактически устроил ту сцену, которая была призвана все разрушить. Господи, все так просто… - Усмехнувшись, Саске откинул голову. – Что и не догадаться сразу.
- Но ведь ему не удалось, - робко сказала я.
- И не удастся. – Саске пожал плечами, по-прежнему смотря вверх, на небо. Его глаза вполне осмысленно скользили от облака к облаку по ровной лазурной глади. Я промолчала – добавить было больше нечего. Разве что…
- Не удастся… - повторила я, опустив голову, и вздохнула. – Хорошо бы, а то Тен-тен…
- Забудь про нее. Твоя подруга потеряна для общества, - отрезал Саске.
- Прости.
Он нахмурился и опустил голову, посмотрев на меня. Мы встретились взглядами; мой, наверное, был очень грустный, так как Учиха поджал губы. Он всегда так делал, когда подбирал слова.
Но на этот раз он не сказал ничего, просто подвинулся и аккуратно обнял за плечи, так, чтобы я уткнулась ему куда-то в основание шеи.
- Ты постоянно извиняешься, - вздохнул Саске. – Хотя, по-моему, остальные должны извиняться перед тобой.
Я коротко усмехнулась и соединила руки у него на поясе.
- Почему мы раньше не обнимались? – задала я вопрос, который вышел немного приглушенным из-за того, что проговорила я его Саске в плечо.
- У тебя спросить надо, м?
- Нет, у тебя, - уже весело фыркнула я.
Ответа не последовало. Я уже подумала, что сказала что-то, что могло его обидеть, но додумать так и не успела – рука упала с одного плеча, взлетела, подхватывая под колени, отрывая от сидения – и я уже сидела у Саске на коленях, шерстяная ткань брюк царапала голые ноги, а его ладонь легла на талию.
Я даже взвизгнуть не успела, особенно, когда встретилась с лукавым взглядом темных глаз. Он просто улыбался, и это был тот редкий случай, когда его глаза тоже улыбались, и я ответила тем же.
Наши носы почти касались друг друга, я чувствовала его дыхание где-то под губой, но не было абсолютно никакого дискомфорта. Наоборот, преодоление естественного личного расстояния словно соединило нас в один мир с одним пространством. Именно за этот эффект я и любила обнимашки.
- За мной должок, - тихо произнесла я, практически не используя голоса, и нежно прижалась губами к его холодной щеке в обещанном поцелуе. Саске вздрогнул, наверное, из-за контраста его кожи с моими горячими губами, которые он сам же дыханием и согрел.
Он чуть повернул голову, и я тут же отпрянула, подумав, что предательски затянула с поцелуем. Встречаться с ним взглядом не хотелось, иначе я бы наверняка залилась краской и заслужила бы что-то вроде насмешки. Поэтому я просто уткнулась ему в плечо (даже голову не понадобилось сильно опускать) и немного пододвинулась.
- Не ерзай, - строго шикнул Саске, и я послушно застыла.
Мы просидели так, крепко вцепившись друг в друга, довольно долго. Я начинала привыкать к тому, что слышу глухое биение его сердца, остро чувствую ненавязчивые нотки его аромата из смеси легкого одеколона и чего-то естественного, отчего кружилась голова; чувствовала, как он медленно дышит, и его, без сомнения, накачанный крепкий живот касается моего желейного где-то под грудью. Дыхание, похожее на немного напряженное, нарочито-размеренное дыхание спортсмена на бегу, путалось в моих волосах, теплое, как пар от чая, а руки были холодными и словно намертво приклеились к моей талии – теперь уже обе, я не помню, когда вторая покинула линию плеч.
- Эй, - сказала я тихо на всякий случай, если Саске слишком глубоко ушел в свои мысли, как могло бы быть со мной, если бы не его близкое присутствие. Учиха ответил коротким мычанием. – Спасибо. – И прежде, чем он успел спросить, я пояснила. – Я люблю обнимать людей, особенно близких.
- Я тебе близкий человек? – поинтересовался Саске. Иного слова не подобрать – его голос был равнодушен. Мне даже показалось, что его этот факт крайне не устраивал, и поэтому я немного затормозила с ответом. Но тут же вспомнила его лекции про «ложь во благо» и их неприятие.
- Да. Очень, - ответив, выдохнула.
Саске не ответил. Только руки на моей талии скрепились в замок, увеличив площадь соприкосновения и уменьшив круг вокруг меня.
Я посчитала это хорошим знаком и положила голову ему на плечо.
- Знаешь, как будто это новый уровень, - начала я. У меня внезапно проснулась острая необходимость говорить правду, и я не могла сопротивляться. – Раньше мне казалось, что ты – неприкасаемый. – Саске тихо хмыкнул. – Наверное, я ошибалась, но ты никогда не давал мне понять, что мы должны быть близкими друг другу людьми. Ты отвергал понятие дружбы, уговаривал меня отказаться от затеи сотрудничества… Быть может, даже твои просьбы были не более, чем приколами, но я этого знать не хочу, так что, с твоего позволения, я буду продолжать обнимать тебя.
- Дурочка, - высказался Саске и прерывисто вздохнул. Я почувствовала эту судорожность очень ясно. – Все хорошо.
Вот такой вот односложный ответ на мою исповедь.

В класс я вернулась совсем с иным настроением. Любые перемены всегда захватывают меня в свои силки на некоторое время, от одного часа до нескольких дней; а такая перемена, как легкое изменение наших с Саске отношений, и вовсе перехватила мое сознание на ближайшее время и унесла его в небо, в перистые облака воспоминаний. Иными словами, я была временно потеряна для мира и для Тен-тен, которая, едва я вернулась, стала немедленно прожигать мою спину взглядом.
На уроке она передала мне записку: «Как пообедала?». От нее тянуло сарказмом, который чувствовался даже сквозь пелену возвышенного настроения. «Хорошо, - ответила я, - А ты?». «Тоже. Но с тобой было бы лучше». Старый и грубый прием на тему «безответной дружбы» и предательства не узнать было сложно; думаю, с ним сталкивался любой. «Я, наоборот, хотела оставить вас наедине». «Ты просто оправдываешься. Мне кажется, что во всем виноват Учиха. Он тебя настраивает, он же не дружит с Гаарой?»
Манера называть его по фамилии попахивала ее красноволосым парнем…
Тут я не выдержала и развернулась к ней лицом. Но едва я набрала в грудь воздуха, чтобы высказаться, оклик учителя привел меня в чувство:
- Харуно! Вы что себе позволяете?!
Я выдохнула так и не понадобившийся запас кислорода и обернулась обратно.
- Извините.
- Поговорим на перемене, - тихо сказала мне Тен-тен. Я не отреагировала. Она все равно знает, что я слышала.
Уткнувшись в учебник, я невольно вспомнила то, что говорил мне Саске по поводу плана Гаары и самой Тен-тен. О чем она могла со мной говорить? О том, что мне не стоит общаться с Саске? Или поставит, не дай Бог, ультиматум, заставив выбирать между лучшими друзьями? Я прикрыла рот рукой в отчаянном жесте, понимая, что даже всего моего лексического запаса и нашей дружбы будет недостаточно, чтобы объяснить Тен, в какую ситуацию мы на самом деле попали и то, как хорошо и точно она невольно играет свою роль…

Angel_In_The_Jeans
Ваш замечательный комментарий я обязательно передам автору =))) Спасибо за отзыв.

Глава тридцатая. Бородино. Аустерлиц.

На перемене мы вышли на пустой пролет между лестницами и уселись на широкий подоконник. Я не могла заставить себя расцепить руки, скрещенные на груди, словно психологическая защита превратилась в физическую.
- Сакура, мне не нравится, что сейчас происходит. – Я подняла голову. Голос у Тен-тен был миролюбивый, она не собиралась со мной ссориться, как я подумала с самого начала; она действительно хотела поговорить. Может, даже просто обсудить сложившуюся ситуацию. Руки расцепились сами собой, расслабленно упав на колени. – Скажи, как ты относишься к Учихе? – Она посмотрела на меня проникновенным, я бы даже сказала, умным взглядом. В карих глазах гладью развернулась решимость миротворца, достойная какого-нибудь монарха. – Только честно, я ведь все пойму. Нравится, влюблена…
- Дружу, - прервала я ее тихо. Тен посмотрела на меня и качнула головой.
- В твоем стиле… О’кей. Но вот что происходит. Гаара-кун и Учиха – враги, и так уж получилось, что мы по разные стороны баррикад. – Нет, вот это мне уже не нравилось… Но ей, кажется, тоже. – Но вопрос в том, почему именно мы с тобой должны жертвовать нашей дружбой, а не они – своим упрямством. В конце концов, если мы им дороги – можно и потерпеть, правильно?
Я улыбнулась.
- И что ты предлагаешь? – Мне на миг показалось, что вернулись времена средней школы, когда жизнь была ощутимо беззаботней и веселей.
- Показать им силу нашей дружбы, - Тен подкрепила фразу лукавой улыбкой.
- А мне нравится, - я продолжала улыбаться и буквально чувствовуя, как сладковато меняется мимика радости в то же хитрое выражение лица, что и у подруги. В силу моих способностей в хитрости, разумеется.
- Тогда давайте все вместе сходим в кафе!
Улыбка пропала.
- Все вместе? – спросила я, приподняв брови.
- Да, - кивнула Тен-тен. - Я, ты, Гаара-кун и Учиха.
- А смысл? – удивилась я. По-моему, было бы логичней пойти туда самим, остаться при себе, забыв о том, что нас разделяло. Но нет – Тен-тен было предпочтительнее борьбу продолжать, в то время как я, скорее всего, слишком устала.
- Смысл в том, что они должны понять нас и примириться! А еще доказать, что нами дорожат в должной степени, чтобы немного поступиться в своей глупой вражде.
Глупой?.. Я едва заметно покачала головой. То, что Тен-тен казалось бурей в стакане, на самом деле было ураганом в столице.
- Не получится, - тихо сказала я. Если Собаку еще пойдет, выстроив очередной хитрый план, от которых меня уже тошнило, то Саске точно откажется. Он поддавался на провокации, к сожалению, да и Гаару попросту не выносил. Как и Тен-тен, что уж тут скрывать.
- Значит, не общайся с ним! – фыркнула Тен-тен, сразу угадав причину крушения ее планов. - Что это за друг такой?!
- Тен-тен, но почему тебе так важны эти двое? Наша дружба – наша. Давай лучше сами продолжим общение, независимо от того, на какой стороне баррикады стоим.
- А я не хочу баррикад! – выпалила подруга, нахмурившись. – Гаара-кун – тоже!
- Это он предложил? – осенило меня, и все странные мысли на тему «почему так, а не эдак», мигом рассеялись, как туман перед луной, открыв мне сумрачный диск с его темноватыми пятнами.
- Ну а что? Это не он начал борьбу, а твой угрюмый друг, и мы хотим, чтобы это прекратилось!..
- Исключено. Он не согласится, - отрезала я, спрыгивая с подоконника.
Все стало до боли очевидно, и сделалось невероятно горько. Тен-тен в буквальном смысле промыли мозги. Ни в одном слове не было ни капли убеждений моей подруги; во всем теперь незримо усмехался в нашу сторону Собаку. И я не могла позволить этому продолжиться. Если я еще могла найти оправдание всему, что бы ни выкинул Гаара, то Саске воспринимает все гораздо сильнее, как бы абсурдно сие не звучало. При всем его равнодушии, я знала, что стоит Собаку сделать выпад в мою сторону, Саске не сдержится. А вся история с Тен-тен и была именно таким выпадом, и каждый случай был сильными волнами одного цунами.
Руки снова сами собой поднялись и скрестились на груди.
- Тогда мы просто посидим в кафе, как в прошлый раз! – с заметным отчаянием в голосе проговорила Тен-тен. – Тогда же было весело!
- Тен, мне не слишком приятно проводить время с врагом лучшего друга.
- А с лучшей подругой и ее парнем?! – обиженно воскликнула она.
- А подруга и ее парень должны быть наедине, - парировала я.
- Ну уж нет, Сакура! Либо вы идете, либо ты сама идешь, либо ты мне больше не подруга! – вынесла вердикт Тен-тен.
У меня на глаза навернулись слезы от того, как легко она, оказывается, может отказаться от дружбы со мной, но я их тут же сморгнула – не время было плакать.
- Хорошо, - сказала я тихо. – Я пойду.
- А твой друг?
- Не заставляй его обедать с врагом, - ответила тут же я. Ведь Собаку был даже не просто врагом Саске – он отнимал у него друзей и лишил спокойного существования на три школьных года, если не на все детство. И после этого сидеть в кафе и смотреть, как хорошо ему с девушкой, как он успешно проворачивает маневры? Нет… Нельзя этому дать ход.
- Отчего же? – внезапно прозвучал ледяной голос с лестницы, от которого я застыла на месте. Саске стоял на самом верху, скрестив руки, и смотрел на нас. Взгляд можно было назвать его фирменным – замораживающим, заставляющим чувствовать себя настоящим ничтожеством, особенно, когда черты его словно выточенного из камня лица были неподвижны, и мышцы, двигавшиеся при разговоре, казались анимацией.
Я нахмурилась. «Слышал?» - подумалось мне, словно ответ не был очевиден.
- Что «отчего»? – спросила я. Даже мне было жутко от его вида, который чем-то напоминал Собаку, но почти перебивался маской аристократического презрения. Словно он тоже был в такой же ярости, но не считал нужным сильно волноваться из-за выходки какого-то мусора.
- Отчего же мне отказываться? – пояснил Саске, медленно спускаясь вниз, по ступеньке в несколько секунд. Он не сводил глаз с Тен-тен, мимоходом изучая мою подругу. – Я не хочу выставить себя никудышным другом.
Прежде, чем я смогла ответить, влезла Тен.
- Вот и прекрасно. – Она выглядела немного нервной, все-таки взгляд Саске к этому располагал. Казалось, с трудом оторвав от него взгляд, она обернулась на меня, слезая с подоконника. - А ты говорила. Ладно, я пойду в класс, не задерживайся. – И ушла.
Мы остались вдвоем.
- Ну и зачем? – начала я, не глядя на друга. – Это все – подстава Собаку, и…
- Я слышал ваш разговор. Не весь, но заключение, что это ее он надоумил, сделал, - отрезал Саске. Я подняла на него глаза. Суровый, он казался очень далеким, хотя совсем недавно был таким близким. Удивительные перемены в нем, и связаны они, очевидно, были с моим разговором с Тен-тен. Что именно могло так разозлить Учиху? Судя по тому, что он по-прежнему оставался с тем же выражением, я тоже вызывала его недовольство, и, может, еще больше, чем подруга.
- Тогда зачем? У него наверняка новый план.
- Вот именно.
- Так зачем же подставляться?!.. – не выдержала я. – Зачем добровольно идти на бичевание?
- Вот именно.
- Что «вот именно»?! Если ты со мной согласен…
- Зачем ты отгораживаешь меня от неприятностей? – резко перебил Саске. – Задай те же самые вопросы себе! Что и кому ты решила доказать, собираясь на это сомнительное мероприятие в одиночестве?
- Но я – не ты, и мне выпады проглотить легче…
- Ага, знаю я, как ты их проглатываешь, - огрызнулся Саске. – Они у нас ракеты в небо, так ты говорила? А как же закон о сохранении энергии? Ничто не может исчезнуть, и, следовательно, они остаются, так?
Я поймала себя на том, что таращу глаза.
- По-твоему, это очевидно? – произнесла я немного убитым голосом. – И вообще, какая разница? Мне с ними не впервой.
С лица Саске исчезло всякое презрение. Он сделал несколько стремительных шагов, оказываясь почти вплотную ко мне; я подпирала стену спиной, но не вжималась в нее. Кого-кого, а Учиху я уже давно не боялась.
- Когда-то давно ты сказала мне, чтобы я не закрывался в себе, - с легкой, почти невидимой улыбкой сказал Саске, чуть наклоняясь вперед, почти касаясь своим лбом моего. – И я послушался. А теперь я просто хочу, чтобы тот, кому открылся я, не закрывался в ответ.
Я подалась вперед, сцепляя руки у него за спиной.
Мы обнимались настолько долго, что идти на урок было уже бессмысленно.

Страшная в своих перспективах посиделка была назначена на вечер выходного дня. Я очень долго думала над тем, что одеть, хотя обычно этот вопрос не занимал меня настолько. Если одеться по грядущему настроению – что-нибудь черное, минималистичное – можно было решить, что обстановка нагнетается специально. А если нацепить что-то веселое и легкомысленное – то я была бы гротескным клоуном в спектакле трагедии.
Кроме того, было прохладно; осень вступала в свои права.
В общем, я одела простое платье бледно-зеленого цвета. Юбка-солнце спускалась чуть ниже колена, а верх был свободный и напоминал скорее верх у поло. На ноги я одела коричневые низкие широкие полусапожки «а-ля ковбойские»; с собой также взяла кардиган, на случай, если будет холодно.
Удивительно, но в этот день все были на редкость пунктуальны: я, Саске и Собаку подошли к дверям практически одновременно. Только Тен-тен немного опоздала – но, в конце концов, она пафоса ситуации не разделяла.
Мы заняли столик у окна. Гаара с Тен – на одной стороне, мы с Саске – на другой.
Я глубоко вздохнула и объявила себе официальное начало Аустерлица – битвы объединенных имперских войск…